Лисенок, мой милый Лисенок

Я люблю тебя

Алиса попыталась хоть как-то успокоиться, вытерла слезы и пошла в спальню к Мирону, дабы убедиться, что с ним все хорошо. Девушка, на самом деле, часто впадала в крайности: если пить, то до потери пульса, если убиваться по какому-то поводу, то, как минимум, неделю. Да, на людях она всегда улыбалась, шутила и плевалась ядом во всех и вся, когда в душе буквально все умирало, разлагаясь, а к горлу подкатывал ком, на глазах появлялись слезы. По идее, плакать из-за того, что ее уберегли от детского дома - глупо, но, к сожалению, Ульянова не могла с собой ничего поделать.

Федоров крепко спал, отвернувшись от окна, за которым разыгралось настоящее стихийное бедствие. Бармен присела на край кровати, приложив свою маленькую ладошку к его широкому лбу. Горячий. Опять подскочила температура.

- Мир, - прошептала хозяйка клуба дрожащим голосом. - Мир, проснись на секунду. Мииир.

Янович открыл глаза, громко закашляв. Веки, казалось, стали свинцовыми - все вокруг плыло. Это было рыжей только на руку: рэпер не заметит следы истерики на ее лице.

- Что-то случилось? - прохрипел он.

- Померяй температуру, пожалуйста, - из её груди вырвался громкий всхлип.

- Почему ты плачешь? - спросил мужчина, сжав её пальцы в своей руке. - Что тебе сказала твоя мать?

- Ничего нового, - отрезала Алиса. - Я плачу не по какой-то определенной причине, а просто потому, что мне плохо, неприятно узнать о таком в совсем недружелюбной обстановке, - девушка снова начала рыдать. - Я даже расстраиваюсь не из-за отсутствия кровного родства с людьми, названными моей семьей, а из-за ненависти сестер. Просто не понимаю, почему они так не любят меня?

Мирон тяжело вздохнул, сев на кровати и притянув бармена к себе. Хозяйка клуба громко всхлипнула и дала волю слезам, что мгновенно впитывались в толстовку мужчины. Она не кричала, не била его по груди руками, а просто судорожно вздрагивала, уткнувшись ему в плечо.

- Лисенок, - прошептал Федоров, вдыхая кокосовый аромат шампуня, которым пахли её волосы. - Умоляю, не плачь. Да, они тебя ненавидят, но ты же не будешь торчать с ними целую неделю на даче. С тобой буду я и еще трое из ларца. Уж поверь, мы тебя обидеть не дадим, мелкая.

Ульянова, забавно шмыгая своим носиком, словно маленькая лиса, уставилась на рэпера, слегка надув губы. И почему эта девченка такая милая? Она была какой-то домашней, привносила в пустую и, обычно, холодную квартиру немного уюта, тепла, которого так не хватало. Алиса превратилась в своеобразное солнце с детскими косичками, зелеными глазами и своими заморочками. Да, её знали, как резкую сучку, но настоящая девушка являлась именно такой.

- А они согласятся поехать? - спросила бармен, нахмурившись.

- Думаю, да, - предположил Янович. - Порчи точно будет рад этому. Правда, он не понимает русский язык, но мы найдем выход из этой ситуации.

- Это будет забавно, - заметила хозяйка клуба, а уголки её губ поползли вверх. - Мир...

- М? - отозвался он.

- А я порезалась, когда нож мыла, - произнесла Ульянова, показывая ему палец. - Прости, это невероятно важная информация для тебя.

- Ничего, у меня тоже руки из жопы, а ноги из плеч, - сказал рэпер. - Прорвемся, Лисенок. Не ссы, квакуха, болото будет наше.

Рыжая громко рассмеялась, хоть ее глаза все еще блестели в свете фонарей, проникающих в спальню сквозь окно.

- Мелкая, - позвал её он. - Знаешь, ты такая... Охуенная. Вот прямо девочка-пиздец. Я люблю тебя.

Алиса распахнула свои зеленые глаза, взглянув на Окси. Улыбка ей определенно шла больше, чем слезы.

- Истинное признание рэпера, - произнесла девушка, хмыкнув. - Я тоже люблю тебя. Правда, а сейчас ты меряешь температуру, пьешь таблетки и ложишься спать.

- Ладно, - согласился Федоров, взяв с тумбочки градусник. - Лисенок, а ты уверена, что хочешь, чтобы я поехал с тобой в деревню?

- Да, - кивнула бармен. - Куда ж я без тебя, Мир?

И только сейчас Янович заметил, что на ее шее весит его подарок: та самая подвеска, которую выбирал практически всю ночь. Маленький бриллиант поблескивал, отражая желтый свет фонарей, которые начали тускнеть. На хозяйке клуба болталась огромная старая футболка из его шкафа. Видимо, Ульянова побоялась брать что-то новое, чтобы не испортить.

- 38.4, - огласил приговор рэпер. - Я умру?

- Дурак, нет, - вскрикнула Алиса. - Выпей вот это. Кстати, ты сегодня сказал, что выпьешь из моих рук даже цианид...

- Да, Лисенок, - перебил ее он. - Я доверяю тебе и, если это будет нужно, то... Поверь, мне не составит особого труда закинуть в себя яд ради тебя, по твоей просьбе, когда ты посчитаешь это необходимым - неважно, - мужчина запнулся. - Возьму и выпью.

- Держи, - тихо проговорила девушка, протянув ему таблетки. - Это жаропонижающие. Укрывайся и ложись спать.

- Останешься со мной? - поинтересовался Мирон.

- Если ты хочешь, - ответила бармен. - Но я боюсь уснуть раньше тебя.

- Это не играет особой роли, - отрезал Федоров. - Иди ко мне.

Хозяйка клуба легла рядом с ним, чувствуя, как сильные руки крепко обнимают её. Через 10 минут Ульянова мирно посапывала, свернувшись клубочком, под боком у Яновича, уткнувшись носом ему между ребер. Теперь она только его и ничья больше.