I can't hear

Глава 7

  Думая о происшедшем, Луи не до конца понимал, что именно изменило его отношение к Гарри Стайлсу. Его порыв был внезапным, и, возможно, ему придется о нем пожалеть. Но ведь свадьбу нельзя отменить. Луи прожил на свете достаточно, чтобы это понять. Такова его судьба — значит, нужно смириться.

Гарри заворожил Луи. Он не разбирал слов, но голос Гарри отдавался в ушах низким рокотом. Приятным. Как будто луч света проник в темный, беззвучный мир. В его жизни были и другие звуки, но Луи всегда считал, что воображает их, а теперь вдруг задумался: неужели он действительно способен что-то слышать?

Он напряженно хмурился, не обращая внимания на то, что говорила ему мать. Видимо, он слышит только низкие, глубокие звуки. Это точно. Луи не помнил, чтобы хотя бы раз слышал женский голос с тех пор, как с ним произошло несчастье. Никакого визга, высоких тонов, никакой музыки. Луи печалило больше всего то, что музыка была для него потеряна.

С низкими звуками иначе. По временам Луи мог поклясться, что слышит какие-то шумы, когда его брат 'Альберт сердился и явно повышал голос. А однажды, когда отец разозлился на него за то, что забрел слишком далеко от крепости, Луи был почти уверен, что слышал или по крайней мере ощущал в ушах вибрации от его крика.

Во всем этом крылась какая-то загадка. Луи хотелось пойти и отыскать своего будущего мужа, чтобы он поговорил с ним. Все, что угодно, будет лучше, чем оглушительная тишина, поймавшая его в свои силки. Любой звук, пусть даже самый незначительный, для него драгоценен.

Перед глазами возникла мать, схватила за плечи и слегка тряхнула.

— Сын мой, ты меня слушаешь?

Луи растерянно заморгал. Они стояли в покоях матери, где Луи мерил подвенечное платье.

Готовясь к церемонии, Джей подняла на ноги весь замок. Не менее шести женщин занимались шитьем, чтобы свадебное платье было готово вовремя.

— Что ты делал за стенами? — с тревогой спросила мать. В ее глазах отражалось не только беспокойство за сына, но и искреннее любопытство. — Ты должен научиться сдерживать свои порывы, — наставительным тоном продолжила она. — С Гарри Стайлсом не шутят. Не знаю, что бы он сделал, если бы ты нарушил приличия таким образом в его замке. Нам неизвестно, что он за человек. Он клянется, что не имеет привычки обижать омег, но характер альфы познается не сразу. Ты должен это понять.

При этих словах Луи нахмурился. Рассмотрев Гарри как следует, он уже не считал будущего мужа чудовищем. Черты его лица были словно высечены из камня. Люди могли бы сказать, что такой, как Гарри, способен разорвать человека на части за один кривой взгляд. Однако Луи ощущал в нем нечто иное, но пока не разобрался, что именно. Одно знал точно — к нему он проявил чрезвычайную доброту и терпение. Не упрекнул за нелепое вторжение. Не потребовал, чтобы он удалился.

Не обиделся на излишнюю смелость. Говорил с ним мягко. Монстр, замысливший худое по отношению к будущему мужу, не мог бы произнести таких слов. В этом Луи не мог ошибаться.

Правда, он не слишком хорошо разбирался в людях. Нельзя отрицать, что он намеренно избегал людей, не желая видеть их страх, ощущать насмешки. Круг его близких составляли только родители и братья. С посторонними он почти не общался.

Тем не менее Луи был уверен, что не ошибся в отношении Грега Маккалена, и постоянно напоминал себе об этом, а ведь Грег сумел обвести вокруг пальца даже его отца, не говоря уже о братьях.

Луи взял мать за руки и притянул их к своему сердцу. Джей удивленно нахмурилась. Сын стиснул ей руки, потом наклонился и поцеловал в щеку. Когда Луи отстранился, Джей с тревогой заглянула в его лицо, но вдруг ее осенило:

— Ты ведь хочешь этого, правда? Хочешь выйти замуж за Гарри Стайлса?

Луи снова сжал ей руки и медленно кивнул.

Джей бессильно опустилась в кресло возле маленького столика.

— Никогда бы не подумала. Я так боялась. Мне не хочется, чтобы ты уходил от нас, лишился нашей заботы. Ты ведь наше дитя, Луи.

Мать выглядела такой несчастной, что у Луи защемило сердце. От жалости у него опустились уголки губ.

— Мне следовало догадаться, — продолжила она. — Следовало понять, что ты захочешь того же, чего хотят все нормальные омеги, — мужа, детей, самостоятельной жизни. Но я не могла себе представить, что ты на это способен — способен осознать свой долг. Ты действительно все понимаешь, Луи?

Мать подняла на него встревоженный взгляд, стараясь прочесть правду по лицу сына, по выражению глаз.

Луи понимал, что многого не знает. Конечно, он справлялся с бытовыми проблемами, но кое-какие вещи ему никогда не объясняли. Однако ему не хотелось огорчать мать еще больше, и он не стал отрицательно качать головой. Ведь замужество не может быть таким уж сложным делом, правда? Он всю жизнь видел перед собой пример отца и матери. Мать твердой рукой вела домашнее хозяйство и умела справляться с отцом так, как ей было нужно. Конечно, у самого Луи не было опыта, ему не доводилось применять свои знания в жизни, но ведь это не значит, что он к этому не способен.

Луи посмотрел на мать и просто кивнул. Пусть думает что хочет.

Джей вздохнула и устало потерла лоб.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив. И подумать боюсь, что здесь ты счастлив не был. Мы пытались тебя защитить. Надеюсь, ты это понимаешь?

Луи улыбнулся, надеясь, что его лицо сумеет выразить всю любовь, которую он испытывал к матери. Джей тотчас вскочила с кресла, порывисто шагнула к сыну и крепко обняла.

Теперь Луи не мог прочесть по губам слова матери, но это и ни к чему. Все, что нужно было знать, объяснили эти объятия.

***

— Нам надо поговорить, Томлинсон, — заявил Гарри, стоя лицом к лицу с отцом Луи.

Роберт ответил ему настороженным взглядом. Впервые за все время Гарри ощутил тень сочувствия к старшему противнику, но тут же подавил его. Томлинсоны не заслуживают его сочувствия. Они не проявляли милосердия к людям его клана, и сам Гарри тоже не знал жалости к ним.

— Садись. Выпьем эля, и ты выскажешь, что у тебя на уме.

Гарри сделал знак братьям оставаться на месте, а сам прошел с Робертом к большому столу на помосте в торце зала. Его удивила нежданная любезность Томлинсонов — они решили усадить его на место, куда приглашают только почетных гостей.

Появилась служанка с кувшином эля и двумя кубками, поставила все на стол и тут же исчезла. Мужчины остались наедине.

Граф Данбер удалился. Видимо, полагал, что больше не будет никаких враждебных действий. Брайан и Трой стояли в противоположном конце огромного зала и с воинственным видом смотрели на двоих братьев Луи. Гарри бросил на них острый взгляд и мотнул головой на один из столов поменьше, показывая, что им следует сесть, потом обратил все свое внимание на Роберта.

— Мы оба знаем, что ни один из нас не желает этого союза.

Томлинсон стиснул зубы и хотел было заговорить, но взгляд Гарри его остановил.

— Но я буду обращаться с твоим сыном хорошо, — продолжал гость. — Я окажу ему больше уважения, чем ты или твои люди выказывали моему клану.

Глаза Роберта гневно сверкнули, но он продолжал слушать Гарри, не проронив ни слова.

— Беседуя с леди, вашей женой, я сказал правду. Я не воюю с невинными, а ваш сын, возможно, более невинен, чем большинство из нас. Ясно, что он другой. Можете не опасаться дурного обращения с моей стороны. У него будет все, что ему нужно. Однако вы не должны считать наш брак приглашением являться в мои владения.

— Я должен отослать своего сына и никогда его больше не видеть? — грозно спросил Роберт. — Как я узнаю, что ты держишь слово, если не увижу доказательств?

— Я позволю ему наносить вам визиты, но только когда это будет удобно и когда я буду знать, что не столкнусь с нечестной игрой. Но ни один из Томлинсонов, исключая Луи, никогда не переступит наших границ. Я клянусь в этом самой страшной клятвой. Если случится иначе, прольется кровь.

— Тогда знай, что ни один из Стайлсов, кроме единственного сопровождающего для моего сына, не вернется на мою землю. Сегодняшний день считай исключением, вызванным только повелением нашего короля, — сквозь зубы процедил Роберт.

— Ясно, — отозвался Гарри. — Мы подпишем договор. Король получит то, что желает, но мы друг друга поняли. А теперь расскажи побольше о Луи. Он всегда ведет себя так странно?

Роберт стал хмуриться, но Гарри поднял руку.

— Я не имею в виду ничего оскорбительного. Ты сам видел, что он подошёл ко мне без страха. По вашему виду я решил, что это для него необычно.

Лорд мрачно кивнул.

— Необычно. В жизни не видел, чтобы он себя так вел. Луи очень застенчив и предпочитает быть один. Должен сказать, меня это устраивает. Не все в нашем клане проявляют терпимость к его недугу. Разумеется, я не допущу, чтобы над ним насмехались или еще как-нибудь обидели те, кто считает его инструментом дьявола.

Брови Гарри поползли вверх.

— Инструментом дьявола?

— Ты же понимаешь, что люди думают, сталкиваясь с такими, как Луи. Глупо рассчитывать, что в твоем клане будет иначе. Для твоих людей у моего сына два порока. Первый — то, что он Томлинсон. Его возненавидят за одно только происхождение. Второй — его станут считать ненормальным, тронутым, порченным. Будут и другие слова — похуже. Опасная ситуация. Тебе придется быть начеку. Если глупые люди сочтут Луи исчадием сатаны, его могут просто убить.

— А он правда такой? Ненормальный? — бесстрастным голосом спросил Гарри.

— Не знаю, — устало ответил Роберт. — Иногда мне кажется, что он прекрасно понимает все, что происходит вокруг. Реагирует, когда мы говорим с ним. Разбирается в трудных ситуациях. Но бывает и по-другому. Тогда кажется, что мы для него не существуем, что он живет в каком-то своем мире.

— Он вообще не говорит?

Лорд кивнул.

— С того несчастного случая и последовавшей горячки — ни слова. Не знаю почему. Может, у него была мозговая лихорадка, которая что-то повредила… А может, тот случай так его напугал, что он даже говорить о нем не хочет. — С обеспокоенным видом он вдруг подался вперед. — Он не может ездить верхом. Не пытайся его заставить.

Гарри нахмурился.

— Не может ездить верхом? Почему вы не позаботились о том, чтобы научить его? У нас нет с собой повозки, чтобы доставить Луи в мой дом. Но, черт возьми, я не заставлю его идти пешком!

— Дело не в том, что его не учили. Когда-то он был прекрасным наездником, лучшего и представить себе было нельзя. С самого раннего возраста он очень ловко управлялся с лошадьми. Они просто тянулись к нему. Луи мог заставить их сделать все, что угодно. И носился на них быстрее ветра. Бывало, страшно меня пугал. Босой вскакивал на неоседланную лошадь и носился по лугу. Я всегда боялся, что он убьется, но мальчик так радовался, что у меня не хватало духу запретить ему. — Роберт вздохнул. — А потом произошла эта история. Как раз этого я и боялся. Он упал. Жеребец испугался чего-то и сбросил Луи. Он скатился в глубокую расселину и ударился головой. Мы нашли его только через три дня. К тому времени он уже был болен. Горячка не проходила две недели. После болезни Луи так и не стал прежним. Теперь он страшно боится лошадей. Ты должен это знать, чтобы никогда не пытаться посадить его в седло.

— Черт возьми! Как же я отвезу его в свой замок?! — воскликнул Гарри.

— Я дам повозку, — сказал Роберт.

Гарри с досадой вздохнул. Еще одна головная боль! Король задумал этот брак, чтобы остановить кровопролитие, но Гарри он казался смертным приговором.

— Не знаю, станет ли Луи когда-нибудь тебе настоящим мужем, — пробормотал лорд, и в его голосе Гарри послышались просительные нотки. — Не спеши с этим делом. Я готов на что угодно, только бы его не обижали. Мы им очень дорожим. Тебе достается настоящее сокровище, Гарри. Поверишь ты мне или нет, но ты получаешь нечто более драгоценное, чем золото.