I can't hear

Глава 33

  Осмотрев ближние окрестности замка, Гарри почувствовал, как сердце сжалось от страха, и пошел за своим жеребцом, а по дороге решил, что все-таки следует воспользоваться помощью братьев. Их он отправил в северном направлении, а сам обогнул замок и поскакал к реке.

Он едва не упустил Луи, когда поднялся на вершину отрога, с которой была видна граница с владениями Томлинсонов. Подтянув колени к груди, Луи сидел на цветочной поляне и отсутствующим взглядом смотрел вдаль, на земли своей семьи.

Вся его фигура казалась воплощением одиночества и безнадежности. Луи не заметил Гарри, а он не хотел внезапным появлением его испугать. Он проехал верхом, сколько было можно, потом спешился, оставил лошадь пастись, а сам пошел к Луи.

Он сидел, положив подбородок на колени. По его щекам тянулись дорожки от слез. Гарри вполголоса выругался, снова охваченный яростью.

Он постоял несколько мгновений, наблюдая за ним и чувствуя, что теряет уверенность. Что он ему скажет? Как сможет черное превратить в белое? Стереть память о мучениях, которые он испытал?

За столом он прочел в его глазах нечто новое, чего прежде не видел. Именно в тот момент Луи понял, что ему не следовало таскать тяжелые бревна и что женщины намеренно давали ему невыполнимые задания, стараясь выставить его безмозглым, который всем только мешает. Гарри понял, что он потерял надежду.

Он был полон решимости противостоять навязанному ему положению, и душа Гарри наполнилась уважением к нему. Луи воспитали с такой же ненавистью к Стайлсам, какую его собственный клан испытывал к Томлинсонам. Было бы естественно, если бы он навсегда затаил зло против своей новой семьи.

Но Луи не пошел этой дорогой. Он, как мог, пытался приспособиться к жизни в новом клане, а в ответ ему просто плюнули в лицо.

По глазам Луи Гарри понял, что он сдался, признал себя побежденным. И он испугался, что потеряет мужа.

Луи словно почувствовал чужой взгляд и повернул голову. Их глаза встретились, и от глубокой печали, скрытой в его взоре, у Гарри заныло сердце.

Он пошел к нему, быстро сокращая расстояние, но Луи не стал ждать, пока Гарри подойдет ближе.

Ветер донес до него слова:

— Я хочу вернуться домой.

В первое мгновение ему захотелось прокричать «нет!», но усилием воли он сдержался. Казалось, чья-то могучая рука схватила его за горло и безжалостно стиснула. Луи был несчастен. Даже глупец мог это понять.

Гарри заставил себя сохранить присутствие духа и спокойно подошел к Луи, сидевшему на плоском камне среди цветов.

Он опустился на землю рядом с Луи, но его взгляд был по-прежнему устремлен вдаль. Он смотрел на родные угодья с такой тоской, что у Гарри ком встал в горле.

— Я знаю, что это невозможно, — произнес он голосом, в котором слышались слезы, — но больше не хочу здесь оставаться.

Гарри попытался осторожно взять его за руку, но Луи тут же отдернул ее и сцепил пальцы у себя на коленях. Сейчас он смотрел вниз, что не позволяло Гарри заговорить с ним.

Страх и нетерпение боролись в его душе. Если Луи отказывается общаться с ним, он не в состоянии с этим бороться, бороться за него. Если он сдался, сдался по-настоящему, то что он может сделать?

Но он не может отпустить его и ни за что этого не допустит. Сделает все, что угодно, но Луи останется с ним.

Конечно, мысль о том, что он так несчастен, разрывала ему грудь, но он был не настолько бескорыстен, чтобы предоставить ему свободу. Луи необходим ему и должен каждую ночь быть рядом, в его постели, в его объятиях. Один взгляд на него менял его настроение. Ему казалось, что невозможно смотреть на Луи без радостной улыбки. Он как солнечный луч в пасмурный день. Он заполнил пустоту в его сердце, о которой он прежде не подозревал.

Он не может его отпустить.

Гарри придвинулся ближе, положил ладонь на подбородок Луи и осторожно повернул его лицо в свою сторону. Он тотчас опустил глаза, но Гарри терпеливо ждал, пока наконец он почти против воли не встретился с ним взглядом.

— Луи, дай мне шанс сделать тебя счастливым.

Глаза омеги расширились, но он тут же нахмурил брови. Казалось, он не уверен, что правильно понял его слова. Гарри ласково погладил его щеку.

— Я ведь понимаю, как тебе нелегко.

Луи фыркнул и поджал губы.

— Согласен, «нелегко» — слишком слабое выражение.

Луи кивнул. Гарри не понравилось, что он не произнес ни слова, как будто решил вернуться в тот мир молчания, который создал раньше и в котором чувствовал себя в безопасности.

Он поднялся с земли и протянул руку Луи. Тот взглянул мужу в лицо, но не ответил на этот приглашающий жест.

— Давай пройдемся, Луи.

Он долго не реагировал, но наконец подал руку и позволил Гарри ему помочь. Он испытал громадное облегчение. Луи не отворачивается от него, по крайней мере пока.

Когда Луи поднялся с камня, Гарри оглянулся на своего жеребца и пошел в противоположном направлении, чтобы присутствие лошади не беспокоило омегу.

Предложив опереться на его руку, Гарри повел его вверх по склону к утесу, откуда была видна граница земель Томлинсонов и Стайлсов. Конечно, он заметил, с какой грустью Луи оглянулся на реку, струящуюся по небольшой долине и разделяющую владения двух кланов.

На вершине Гарри, не выпуская его руки, поставил Луи к себе лицом и повернул к свету его припухшие от царапин ладони. Приподнял одну его руку и поцеловал израненную кожу, взял другую и стал целовать каждый дюйм, каждую ранку и ссадину. Потом, крепко удерживая, положил его руки себе на грудь и убедился, что он смотрит ему в лицо. Тогда только он заговорил:

— Я понимаю, почему ты хочешь вернуться домой. И конечно, не виню тебя. В моем клане к тебе отнеслись жестоко.

В глазах у Луи появилась боль. Нижняя губа у него задрожала, как будто он отчаянно пытался сдержать слезы.

— Я позволил им сделать из себя дурака, — наконец прервал он молчание.

— Нет, — упрямо возразил Гарри. — Ты пришел в наш клан с намерением забыть прежнюю ненависть и страх. Сумел принять навязанный брак и, как мог, пытался исправить очень трудное положение. Тебя ведь оторвали от любящей семьи, от всего, что было дорого и привычно. Но ведь ты не позволил этим обстоятельствам повлиять на отношение к новой семье, сделал больше, чем любой член нашего клана и даже я сам. Мы ошибались. И ошибаемся сейчас. Я прошу дать мне шанс исправить зло, которое мы тебе причинили.

— Ты не можешь заставить их принять меня, — очень тихо возразил Луи. Гарри едва расслышал его. — Не можешь изменить то, что у них в сердцах. Я думал… — Луи вздохнул. — Думал, что у меня получится, если я буду очень, очень стараться. Но я ошибся.

Безнадежность его слов ранила Гарри в самое сердце. Никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным. Гарри привык приказывать и видеть, что его приказ исполняется без споров и возражений. И рассчитывал, что так же просто будет приказать своим людям принять Луи, ведь раньше никто не смел усомниться в его словах. Сейчас он оказался перед неразрешимой задачей — заставить целый клан изменить образ мыслей и забыть о ненависти, существовавшей множество лет.

— Луи, — дрогнувшим голосом произнес он, — я ошибся, думая, что это нетрудное дело. И я виноват в том, что не предвидел сложностей, не обдумал положение как следует. — Он сделал глубокий вдох и с громко бьющимся сердцем продолжил: — Я хочу жить с тобой. Я… ценю наш брак. Ценю тебя. Да, я ошибся, полагая, что укоренившиеся предрассудки можно уничтожить за несколько дней. Но я не хочу, чтобы ты сдавался, потому что сам не собираюсь сдаваться. Мы справимся. Поверь мне, даже если других причин для продолжения борьбы ты не видишь. Твое место здесь, со мной. Я хочу, чтобы ты верил в это, как верю я.

Луи не сводил с него глаз. Сердце его стучало так, что подрагивала ткань платья. Гарри смотрел на него прямо и серьезно, и было в его взгляде то, чего он никогда не думал увидеть в таком суровом воине, как Гарри. В глазах Гарри были мольба и беззащитность.

— Я тоже хочу быть с тобой, здесь — прошептал Луи, с трудом выговаривая слова. — Но они этого не хотят, они ненавидят меня. И всегда будут ненавидеть из-за моего происхождения, а ведь его нельзя изменить. Да я бы и не стал менять, если бы даже мог. Я люблю свою семью и горжусь своим происхождением. Мне нечего стыдиться.

Гарри хотел было что-то сказать, но Луи приложил палец к его губам и заставил умолкнуть.

— Я ждал нашего брака со смешанным чувством. Испытывал облегчение от того, что буду навсегда избавлен от притязаний прошлых страхов. А ты сразу показался мне очень надежным, хотя и был злейшим врагом моего клана. Но страх я тоже испытывал, потому что знал — такая партия невозможна. И я оказался прав. Твой клан никогда не примет меня. Из-за меня у тебя все время будут конфликты. А ведь разобщенный клан проигрывает на поле битвы. Если у тебя не будет их полной поддержки, то как сможешь ты полагаться на них, когда придет время защищать свой дом? — Луи глубоко вздохнул и с решимостью продолжил, пока у него хватало мужества высказать все, что накопилось в душе: — И все же я на что-то надеялся, потому что увидел шанс разорвать паутину лжи, в которой жил последние годы. Одна ложь тянула за собой другую и в конце концов спеленала меня по рукам и ногам. Я надеялся, что здесь смогу жить как нормальный, что у меня будет муж, добрый и внимательный, когда-нибудь будут и дети, что жизнь моя выйдет за границы, которые были предназначены мне в нашем клане. Но я, как и ты, думал, что это будет не трудно. Я действительно надеялся, что ваши люди поймут, как я стараюсь преодолеть различия между нами, что я готов работать, как все, лишь бы заслужить их уважение, что старая ненависть растает. Глупая надежда. Здесь это так же невозможно, как невозможно было бы людям моего клана принять в свои ряды одного из Стайлсов.

Гарри взял в ладони его лицо. В его глазах горела яростная решимость.

— Это возможно. Дай мне время, Луи. Я не могу отпустить тебя, но и не хочу, чтобы ты был несчастен. Клянусь, что мы — я и мои братья — всегда будем на твоей стороне. Со временем настроение в клане изменится. Сейчас еще рано судить. Мы ведь оба поняли, что только время может изменить сердца и мысли людей. Я прошу тебя только об одном — поверь мне, я сумею тебя защитить. — Он наклонил голову и сейчас смотрел ему прямо в глаза. — Дай мне шанс, Луи. О большем я не прошу. Дай мне время, и если к зиме будешь настроен так, как сейчас, ты уедешь к своим родным и я ни о чем больше не попрошу. Я сам отвезу тебя к отцу и, клянусь честью, буду все равно соблюдать наш договор. Я буду верен нашим брачным обетам, но позволю тебе жить отдельно.

Луи сглотнул. Невыносимо болело сердце. Ничего он так не хотел, как остаться с мужем. Ему казалось, что он даже успел полюбить его за то короткое время, которое они провели вместе. Но достаточно ли этого? Сумеет ли он завоевать любовь Гарри? И хватит ли этой любви, чтобы перевесить все дурное, что ждет его впереди?

Что если он вернется домой? Придется все объяснить родителям, братьям и остальным родственникам. Конечно, они обрадуются, что тот несчастный случай повлиял на него меньше, чем все думали, но его обман покажется им очень горьким.

И как сложится его судьба в родном клане? Он хотел иметь мужа и детей. Хотел освободиться от жизни, на которую обрек себя собственными страхами и ложью. Если он вернется домой, то навсегда лишится того, к чему стремится всей душой. Не будет ни любви, ни детей.

Луи отвернулся от Гарри и стал смотреть на расстилающуюся перед ними волнистую равнину.

Страх долго управлял его жизнью. Страх, обман, ложь. Так жить нельзя. Здесь, во всяком случае, все было честно. Конечно, он не нравится здешним людям, они не хотят принять его. Может ли он это изменить? Готов ли ступить на этот долгий путь, если в конце концов они все же примут его?

Луи хотелось, чтобы рядом была мать, но ведь он больше не ребенок и не может держаться за материнскую юбку. Джей мудрая женщина, и сейчас Луи очень хотел услышать ее совет.

Но, как видно, наступило время стоять на собственных ногах, перестать прятаться за спинами родственников и научиться жить без той защиты, которую они ему всегда давали.

Он устал надеяться, что кто-то другой защитит его. Надо что-то решать самому, а не вынуждать мужа идти против собственного клана ради того, чтобы обеспечить ему спокойную жизнь.

Луи повернулся лицом к Гарри, готовый сообщить о своем решении, но тут же краешком глаза уловил какое-то движение. За спиной Гарри появился всадник. Хмурясь, он стал вглядываться в его лицо, но его надежно скрывал шлем.

К ужасу Луи, всадник поднял арбалет и пришпорил лошадь. Предупреждая мужа об опасности, Луи вскрикнул, но Гарри уже услышал стук копыт, обернулся, выхватил меч и что-то прокричал. Луи не видел его губ, но чувствовал колебания воздуха. Тогда Гарри толкнул его, и Луи упал на землю, кое-как поднялся на ноги и застыл от ужаса. Незнакомец прицелился и послал в Гарри стрелу.

— Нет! — закричал он.

Гарри не выпустил меч из рук, хотя стрела попала в плечо, но пошатнулся, с шумом рухнул на землю и ударился головой об один из обломков скалы, в изобилии рассыпанных по лугу.

Луи стоял и в бессильном страхе смотрел на всадника, понимая, что спасения нет. Однако инстинкт заставил его прежде всего защитить Гарри.

Он закричал, взывая о помощи, бросился к мужу и схватился за тяжелый меч, который упал рядом. Глаза Гарри были закрыты. На камнях виднелась кровь. Из левого плеча торчала стрела, глубоко вошедшая, потому что снаружи виднелась только небольшая часть.

Страх придал ему силы. Луи высоко поднял тяжелый меч, перебрался через Гарри и встал между всадником и мужем.

— На помощь! Помогите! — Кричал он.

Казалось, шум, поднятый Луи, смутил всадника, он развернул лошадь, но не раньше, чем Луи разглядел у него на боку ножны.

Ошибки быть не могло. Именно этим рисунком отец Луи приказал украсить всю амуницию старших воинов. Он окаменел, его охватила паника. Воин из клана Томлинсонов напал на его мужа, ранил его и сейчас во весь опор скакал к границам своих земель. От произошедшего ужаса, Луи пронзительно закричал.