I can't hear

Глава 38

   Луи проспал остаток дня, ночь и добрую половину следующего дня. Гарри все время прижимал его к себе здоровой рукой. Он то засыпал, то просыпался и старался как можно меньше двигаться, чтобы скорее выздороветь. Луи лежал рядом, он чувствовал его тепло, вдыхал запах, и это вселяло покой в его душу. Омега умиротворял его и наполнял радостью жизни.

За все время Луи ни разу не пошевелился, и он даже начал беспокоиться. Когда братья пришли навестить его, Гарри отправил их за Найлом, а сам как следует накрыл его простыней, которую принесла Ноа, а сверху еще и меховым покрывалом, чтобы Луи не замерз, если его не будет рядом.

Через минуту явился Найл и хотел сразу размотать повязку на руке Гарри, чтобы осмотреть рану, но Гарри только отмахнулся.

— Я тебя вызвал не для себя. Меня беспокоит Луи. С тех пор как ты принес его сюда вчера утром, он ни разу не пошевелился. Он спит слишком долго. У него очень глубокие ссадины. Вдруг он пострадал сильнее, чем мы все думаем?

Найл перегнулся через Гарри и провел пальцем под носом у Луи, потом взялся за край покрывала.

— С вашего разрешения, лорд.

Гарри бросил строгий взгляд на братьев. Те отвернулись. Гарри кивнул Найлу и лекарь осторожно сдвинул меховое покрывало, отогнул простыню и положил ладонь на грудь Луи. Увидев такое обилие синяков и ссадин на нежно-розовой коже, он нахмурился.

— Думаю, лорд, с ним все в порядке. Дыхание спокойное. Просто он очень крепко спит. Возможно, проспит всю ночь и следующее утро. Он почти не спал несколько дней и теперь очень нуждается в отдыхе. Постарайтесь его не будить, пусть проснется сам.

— Конечно, я не стану его будить, — пообещал Гарри. — Он будет спать сколько потребуется, чтобы хорошо отдохнуть.

Осторожно прикрыв Луи покрывалом, Найл настоял на том, чтобы осмотреть рану Гарри. Затем тщательно ее промыл, оглядел швы, наложил новую повязку и закрепил ее полосками ткани, обмотав плечо.

— Ну что, уже можно смотреть? — нетерпеливо спросил Брайан.

— Можно, — сказал Гарри.

Найл ушел, а Брайан и Трой подтащили стул и скамью к постели Гарри, чтобы удобнее было говорить с братом.

Раздался стук в дверь. Гарри раздраженно выругался, но когда в комнату вошла Джемма, смягчился и жестом пригласил подойти ближе.

— Гарри? — дрожащим голосом проговорила сестра.

— Иди сюда.

Джемма подошла к кровати, с тревогой глядя на него. А увидев Луи, заплакала.

— Гарри, он поправится?

Гарри осторожно взял сестру за руку.

— Конечно, поправится. И очень быстро.

Чтобы не волновать сестру, Гарри старался говорить легким тоном. За то время, что Луи провел здесь, Джемма очень к нему привязалась, и сейчас Гарри видел, что она искренне тревожится о друге.

— Здесь только что был Найл. Он говорит, что Луи надо хорошо отдохнуть и восстановить силы, которые он потерял и скоро он снова будет веселым и здоровым.

Джемма кивнула в знак одобрения, потом встала на колени перед кроватью и взяла брата за руку.

— А ты? Ты тоже поправишься? Мне никогда не было так страшно. Я даже не знала, выживешь ты или нет.

Гарри стиснул ее руку, а Брайан погладил по голове.

— Это всего-навсего царапина, — жизнерадостным тоном заявил Брайан. — Видел я раны и похуже, чем эта пустяковина.

Гарри сверкнул на него глазами.

— Как твои уроки? — спросил Трой, направляя разговор на более приятную тему.

На лице Джеммы расцвела счастливая улыбка, глаза заблестели. Она едва не подскочила на месте.

— Я учусь! Отец Энри говорит, что я очень способная из всех его учеников. Он говорит, я быстро научусь читать и писать.

Гарри улыбнулся.

— Ну, тогда ты сама будешь вести все записи по хозяйству.

Джемма восторженно закивала.

— А что же мы будем без тебя делать, Джемма? — поддразнивающим тоном произнес Брайан. — Однажды ты выйдешь замуж и уедешь, и у нас не останется никого, кто станет просвещать наши примитивные мозги.

Джемма помрачнела, по лицу промелькнула тень.

— Я никогда не уеду отсюда. Не хочу выходить замуж. Мне и здесь хорошо, с вами. Мне же не придется уезжать, да, Гарри?

Гарри с досадой посмотрел на Брайана.

— Конечно, нет, милая. Ты будешь жить здесь сколько захочешь.

Джемма облегченно вздохнула и вскочила на ноги.

— Мне надо идти. Отец Энри ждет. Думаю, он дает мне столько заданий, чтобы я меньше беспокоилась из-за тебя и Луи.

— Неплохая мысль, — сказал Гарри. — Тебе не о чем тревожиться. Мы с Луи скоро оба будем здоровы.

Джемма наклонилась поцеловать Гарри в щеку, еще раз внимательно оглядела Луи и выскочила из комнаты.

— Два дня, — сказал Гарри, когда дверь за сестрой захлопнулась.

Брови Троя поползли вверх.

— Два дня на что? — спросил он.

— Два дня я еще жду, а потом отправлю гонца к Роберту Томлинсону.

Брайан покачал головой:

— Ты не поправишься к этому сроку.

Гарри пожал плечами.

— Это дело нельзя откладывать. День-два придется ждать ответа от них, потом еще несколько дней уйдет на подготовку встречи, то есть я буду выздоравливать уже почти две недели. Мы должны докопаться до сути этого дела независимо от того, поправлюсь я окончательно или нет.

Трой вздохнул, но кивнул в знак согласия.

— Пошлите ко мне отца Энри. Я продиктую ему послание. Потом выберите подходящего воина, пусть он под флагом перемирия отправляется к Томлинсонам и доставит его.

— Я сам поеду, — кратко ответил Брайан.

— И я с тобой, — вставил Трой.

— Ни один из вас не поедет. Вы оба нужны здесь. Первая ваша задача — охранять народ и надежно защищать стены. Найдите еще кого-нибудь.

Брайану приказ не понравился, но спорить он не стал.

В дверь снова постучали — явилась Ноа с едой для Гарри.

— Я принесла на двоих, — сказала она, приближаясь с подносом к кровати. — Но если мальчик еще спит, не стоит его будить. Как только он проснется, я что-нибудь принесу.

— Благодарю, — сказал Гарри. — Я так голоден, что поем за двоих.

Ноа просияла.

— Это добрый знак, лорд. Хороший аппетит — признак скорого выздоровления. Вы теперь быстро встанете на ноги.

Внезапно Луи заворочался. Гарри застыл без движения. Он пошевелился в первый раз с тех пор, как его уложили в постель. Не открывая глаз, он перевернулся на живот и отвернулся от Гарри. Покрывало соскользнуло с его плеча. Гарри быстро прикрыл его, расстроенный приступом острой боли, возникшей от такого простого движения.

Трой и Брайан встали, заявив, что зайдут позднее, чтобы еще раз обсудить дело с посланием. Брайан сказал, что пошлет наверх отца Энри, когда Гарри поест.

Ноа захлопотала вокруг Гарри, устраивая его поудобнее и устанавливая перед ним поднос с едой, потом, с искренним беспокойством посмотрев на Луи, уже хотела было уйти, но оглянулась на Гарри, явно желая что-то сказать.

— Говори, — сдерживая раздражение, велел Гарри. Сейчас ему больше всего хотелось остаться наедине с Луи и в тишине обдумать возникшую проблему.

— Я уже извинялась перед господином, — потупив голову, начала Ноа, — но, думаю, надо попросить прощения и у вас, лорд. Я вела себя непростительно. Найдется ли в вашем сердце милосердие, чтобы простить глупую старую женщину? Мне стыдно, что я поощряла злобу против мальчика, у которого такое стойкое доброе сердце.

Гарри улыбнулся. Конечно, он очень сердится на Ноа и других омег, но сейчас она все делает, чтобы загладить свою вину.

— Мне не нравится, как ты и другие вели себя по отношению к Луи, — суровым тоном заявил Гарри. — Вы причинили ему много страданий. Более того, из-за вас он даже хотел вернуться к своим родным.

Ноа в расстройстве всплеснула руками.

— Я не хочу его отпускать, — успокаиваясь, продолжил Гарри. — Луи значит для меня очень много и останется здесь навсегда. Так что смотри, чтобы твое доброе отношение к нему сохранилось, более того, объясни другим, что они должны относиться к нему так же, как и ты теперь. Больше я не прощу ни одной нанесенной ему обиды.

Ноа кивнула и поклонилась.

— Благодарю, лорд. Ни вы, ни ваш супруг не будете разочарованы.

Гарри жестом отослал ее прочь, а сам опустил взгляд на спутанные волосы Луи и его умиротворенное лицо. Темные ресницы отбрасывали тень на порозовевшие щеки. Губы были слегка приоткрыты.

Гарри не сдержался и прикоснулся к нему. Дотянулся до щеки и погладил. Убрал золотистые пряди от лица и нежно провел по ним рукой.

— Я люблю тебя, Луи, — прошептал он, понимая, что он не может его услышать. — Я знаю, когда-нибудь ты услышишь меня и поймешь, что я тебя люблю так сильно, как только способен любить человек.