I can't hear

Глава 28

Луи проснулся в объятиях мужа и тут же пришел в ужас. Было ясно, что он проспал весь остаток дня и время ужина.

Во сне Гарри обнял его и прижал к себе так, что омега словно бы прилип к его телу.

Несколько мгновений он витал между явью и сном. Должно быть, в замке скоро начнут просыпаться. Наступит новый день. Сейчас ему так не хотелось выбираться из теплого гнездышка рядом с альфой. Но Луи вспомнил, как Ноа рассказывала, что омеги в замке встают рано, чтобы развести огонь в спальнях и главном зале. Когда начнут просыпаться альфы, в комнатах должно быть тепло.

Он неохотно выбрался из уютной постели и подбросил дров в камин. В очаге не осталось горячих углей, и ему пришлось воспользоваться сгоревшей до половины свечой.

Затрещало пламя. Луи улыбнулся, подумав, что когда муж проснется, в комнате будет тепло. Он ладонью разгладил платье, которое надел еще накануне, потом спустился вниз поискать Ноа и других омег. Зевая, он вошел в кухню. Там Мари разводила огонь в печи, где готовят еду. Увидев хозяина, Мари не смогла скрыть удивления, но тут же справилась с собой и сказала, что нужно развести огонь в двух каминах главного зала. Вот только не потрудилась объяснить, как раздобыть дрова. Камины были громадные, для них требовались настоящие бревна, а не поленья, которыми топили в комнатах.

Луи решил, что это его не остановит. Дрожа от утренней прохлады, он вышел во двор. Предрассветное небо едва начинало светлеть на востоке. В лицо дунул холодный, сырой ветер. Изо рта поднимался пар.

Возле двери в кухню, у задней стены дома, Луи, как и ожидал, обнаружил огромную кучу дров. Там были чурбаны как раз нужного размера. Ему удалось выволочь из кучи огромное полено, и оно с грохотом упало к его ногам. Поставив полено торцом, он осознал, что поднять его невозможно, и потому вновь повалил его и стал перекатывать. Вот и лестница в кухню. Он может приподнять бревно на одну ступень, а держать его на весу ему не придется, достаточно поставить на следующую ступеньку. И так до самого верха.

Задыхаясь от натуги, Луи умудрился затащить бревно на следующую ступеньку. Немного отдышавшись, он снова взялся за дело. На то, чтобы преодолеть всю лестницу, ушло несколько минут. Наверху он привалил бревно к стене, сам тяжело оперся на него и стал смотреть на кучу дров внизу. Хватит ли у него сил принести достаточно бревен, чтобы разжечь два огромных камина к тому времени, когда альфы, один за другим, начнут приходить на завтрак?

Ну, если стоять здесь и хныкать, то ни за что не справишься с делом. Это уж точно.

Решив не тянуть время, он закатил бревно в зал, оставил у камина и отправился за следующим. После четырех прогулок туда-сюда дров было достаточно, чтобы развести огонь в одном очаге. Луи так устал и вымотался, что у него дрожали руки, когда он взялся затаскивать бревна в очаг. Он уже справился с первым и собирался нагнуться за следующим, когда чья-то рука коснулась его плеча.

Луи чуть не подпрыгнул от неожиданности, оглянулся и увидел испуганное лицо молодого альфы. Он явно был так потрясен, что Луи застыл на месте, не понимая, что он сделал неправильно.

— Мисье, это моя обязанность. Меня зовут Антонио. Я каждое утро укладываю дрова в камин. Для такого тоненького омеги, как вы, эта работа не годится. Пожалуйста, позвольте мне закончить. Лорд очень разгневается, если я допущу, чтобы его супруг выполнял такую тяжелую работу. Ваши руки, мисье! Посмотрите, они в крови! Пожалуйста, идите на кухню, пусть кто-нибудь вас перевяжет.

Луи опустил взгляд на свои руки и с удивлением заметил, что кожа на них в ссадинах, а кое-где и в крови. Видно, он поранился, когда сражался с этими бревнами. Возможно, он все-таки неверно понял Мари или неправильно прочел по ее губам. Он-то думал, что сам должен развести огонь, но сейчас отчаянно обрадовался, что ему больше не придется таскать дрова в зал. Страшно болела спина, а руки горели как от огня.

Пожалуй, Гарри придет в бешенство. Меньше всего ему хотелось, чтобы люди увидели, что он не способен даже принести дров для камина, без того чтобы не изранить свои нежные ручки.

Под длинными рукавами туники Луи мог бы спрятать пальцы, но сегодня утром он ее не надел, однако теперь придется надеть, чтобы никто не заметил его израненных рук.

А пока надо найти место, где можно быстренько помыться. Луи выглянул на улицу. Солнце уже поднималось над горизонтом, а значит, скоро проснется Гарри.

Луи поблагодарил молодого альфу, который взялся разводить огонь в каминах, выскочил из зала и направился к сторожевой башне.

Конечно, неудобно каждый раз проходить мимо стражника, когда ему вздумается сходить к реке, но Луи понимал, что в этом проявляется забота Гарри о безопасности народа.

У башни он запрокинул голову и позвал стражника. Луи знал, что он услышит, так как чувствовал, что напрягает глотку изо всех сил. Дозорный высунул голову и покачал головой, как будто он и правда был сумасшедшим. Через мгновение появился конный всадник, не слишком довольный, что ему придется сопровождать Луи за ворота, — ведь так можно и завтрак пропустить.

— Мне надо на реку, помыть руки. Только и всего, — объяснил Луи. — Нечего тебе ехать за мной. Дозорному видна тропинка, по которой я пойду.

Его слова не произвели на всадника никакого впечатления, он проскакал вперед и с выжидающим видом остановился.

Луи, обиженный его грубостью, быстро пошел к реке по влажной от росы тропинке. Было еще холодно, но после изматывающего сражения с бревнами Луи радовался чистому воздуху и даже прохладе.

Оказавшись на месте, где он несколько дней назад устроил импровизированное купание, Луи встал на колени и опустил руки в ледяную воду.

Кровь на ранках и царапинах уже начала подсыхать. Вода обожгла нежную кожу словно огнем. Луи поежился я и начал вытаскивать занозы из ладоней, сразу заметив несколько следов от вчерашних усилий. На двух пальцах кожа прорвалась, и теперь из них сочилась сукровица. Некоторые синяки черными пятнами просвечивали сквозь тонкую кожу. Луи вздохнул. Сегодня он добавил еще несколько штук.

Поднявшись с травы, он вдруг ощутил в желудке болезненный ком и покачнулся. Вчера он не ужинал, а сегодня рискует опоздать на завтрак. Надо спешить.

***

— Черт возьми, где Луи? — Гарри грохотал так, что было слышно во всем замке.

Парень, присматривающий за камином, бросил на лорда смущенный взгляд.

Гарри тотчас это заметил и шагнул к нему.

— Ты видел утром своего господина?

Антонио нервно сглотнул.

— Да, лорд. Он… — Он испуганно заморгал. — Он таскал бревна для каминов в зале. Конечно, я остановил его. Сказал, что это моя обязанность. Он обрадовался и ушел. Я больше его не видел.

— Таскал — что? — взревел Гарри.

Антонио, запинаясь, продолжил:

— Сам глазам своим не поверил. Это не его дело — укладывать дрова, но, когда я пришел, он уже притащил несколько бревен для первого камина.

Гарри прикрыл глаза и помотал головой. Что за нелепость?! Полная чушь! И что бы ни говорила Джемма, он этого больше не допустит.

Он уже собрался допросить одну за другой всех служанок, но тут в зал вбежал Луи с бледными от холода щеками. У Гарри дух захватило от его вида.

— Доброе утро, Гарри, — задыхаясь, проговорил он, сделал книксен и заспешил мимо него к столу, куда уже подавали блюда.

Гарри хмыкнул и пошел за ним. Луи сел на свое место рядом с Гарри и улыбнулся его братьям, которые уже сидели за столом. Не хватало только Джеммы, но она часто завтракала позже других.

Гарри, прежде чем сесть, обернулся к воину:

— Смотри, чтобы этого больше не было. Чтобы он никогда не таскал дрова в зал, пусть для этого тебе даже придется держать их прямо здесь. Топить печи не его дело.

Антонио кивнул, а Гарри опустился на лавку рядом с омегой. Луи встретил его счастливой улыбкой. Несмотря на его радостный вид, Гарри заметил тени под глазами и снова рассердился — он так старается, чтобы его здесь приняли, а его народ проявляет нелепое упрямство. Ну кто может устоять перед такой улыбкой? Более того, кто, поговорив с Луи хотя бы минуту, способен думать, что он такой же, как его родственники? Томлинсоны — кровожадные бандиты, без раздумий убивающие ради своих целей. Луи же — нежное создание без единой злобной мысли в голове.

Гарри собирался обсудить за завтраком всю эту историю с домашней работой, но Луи вел оживленный разговор с его братьями, хотя он и не улавливал суть. Похоже, Брайан с Троем тоже не совсем понимали, о чем идет речь, но, чтобы сделать ему приятное, отвечали как могли и с готовностью улыбались.

Гарри чувствовал благодарность к ним за поддержку и заботу и полагал, что со временем их поведение подаст пример всем. Возможно, Джемма все же права и Луи требуется время, чтобы приспособиться к здешней жизни и завоевать расположение к себе. Гарри казалось, что некоторые альфы уже стали относиться к Луи мягче, не хотели доставлять ему страдания, и он не слышал, чтобы кто-либо из них оскорбил его. Омеги — это другое дело. И все же Гарри не мог винить их за верность.

Он вздохнул. Дело непростое. Омеги всегда поддерживали альф своего клана. И Гарри этим гордился. Его собственная мать служила примером непоколебимой омежской верности и так же воспитывала окружающих.

Она умерла, когда произвела на свет Джемму. Всю жизнь она старалась сплотить омег вокруг альф, заботилась о прочности связей внутри клана, которые должны объединять всех — альф, омег, детей.

Луи понравился бы его матери. Гарри не обманывал себя, предполагая, что мать сразу приняла бы его. Она отнеслась бы к этому браку с такой же неприязнью, как все остальные члены клана. Но со временем оценила бы обаяние Луи, его покладистость и готовность сделать все, чтобы быть принятым народом. Кстати, мать непременно одобрила бы предприимчивость Луи, который сумел избежать брака с человеком, готовым превратить его жизнь в ад.

Луи поднялся из-за стола. Гарри нахмурился. Он не собирался отказываться от разговора о домашних делах.

— Подожди минуту, Луи, — произнес он, когда убедился, что муж смотрит ему в лицо.

— Прости, Гарри, сейчас у меня совсем нет времени. Столько дел. Да ты и сам будешь занят со своими воинами. Мы поговорим обо всем за ужином.

С этими словами он улыбнулся и на глазах у всего зала поцеловал его в губы. Погладил по щеке и упорхнул.

Гарри остался ни с чем и лишь спустя минуту осознал, что сидит на месте как приклеенный, а след поцелуя жжет ему губы.

Вокруг смеялись и разговаривали, но Гарри ничего не слышал. Его взгляд был прикован к мелькающей у выхода тени омеги.