Уж замуж невтерпеж

XXX

        — Запомни, — Гермиона выглядела очень напряженной и вот уже с минуту что-то втолковывала Малфою по пути в палату. — Улыбаешься. Никаких своих снобских чистокровных заморочек не показываешь. Про магию тоже — ни слова!
Драко беспечно кивал на каждое замечание, про себя отмечая, что не запомнил ни слова из того, что сейчас ему сказала Грейнджер.
— Ты меня вообще слушаешь? — девушка недовольно толкнула его в бок, и Драко уже хотел было возмутиться, но они уже подошли к нужной двери, где их ждала дежурная медсестра. Вид у последней был суровый, и Малфой, проглотив все ругательства, лишь недовольно хмыкнул.
— Вы к миссис Грейнджер? — женщина лет сорока поправила на носу маленькие очки-половинки и принялась перелистывать книжечку со списком посетителей. — У вас есть разрешение?
— Вы не так поняли, я ее дочь, — Гермиона примирительно улыбнулась и схватила под локоть насупившегося Малфоя. — Пришла к ней со своим женихом. Я ей обещала.
Медсестра окинула их взглядом и нахмурилась, а Драко закатил глаза. Его выводило из себя то, что эта стерва ещё будет ломаться и что-то из себя строить. Только слепой не знал в лицо героиню войны, а уж если ее мать тут находится давно, то и весь персонал, даже при условии, что все они только пару недель назад из бункера вылезли, знал беспокойную дочь своей пациентки.
— Вход строго по разрешению, — монотонно продолжила гнуть свою линию женщина. Гермиона вспыхнула. Судя по всему, к такому приему она тут не привыкла.
Драко c одобрением наблюдал, как девушка опёрлась руками о рабочий стол медсестры и как нависла над ней с весьма страшной гримасой. Даже сам Малфой сто раз подумал бы, прежде чем ввязываться в конфликт с такой Гермионой.
— Я сейчас не поняла, — зловеще протянула Грейнджер. — Мне сейчас позвать администратора? Или, может быть, устроить скандал, чтобы попасть в палату к родной матери.
— Миссис Грейнджер сейчас нужен покой...
— Как давно вы тут работаете? — вставил своё слово Драко. — Судя по всему, не очень давно, раз видите эту прекрасную леди впервые.
— Около этой палаты я дежурю первый раз, — подтвердила женщина. — И мне было сказано никого сюда не впускать.
Гермиона вздохнула.
— Я устала, — она прошла мимо медсестры и потащила Драко за собой.
— Подождите, девушка! — медсестра подскочила на своём месте, но было уже поздно: дверь палаты Джин Грейнджер громко хлопнула, и как бы сварливая медсестра не пыталась попасть внутрь, у нее ничего не получалось, ведь Гермиона закрыла дверь заклинанием.
— Сейчас она побежит к администрации, и они отопрут дверь простой Алохоморой, — усмехнулся парень, оглядываясь.
— А прежде, чем отопрут, я надеюсь, вставят этой гадине по первое число, — взгляд девушки был устремлён вглубь палаты, где на кровати лежала ее мать. Кажется, сейчас она спала. Гермиона жестом показала Малфою присесть на стул для посетителей и быть потише, а сама пошла к столу с чайником, чтобы заварить немного чая с захваченным из дому печеньем.
— А что, если сейчас не ей, а нам вставят по первое число? — шёпотом поинтересовался Драко.
— Меня такое развитие событий никогда не волновало, — так же шёпотом ответила девушка, но немного слукавила. Это никогда не волновало Гарри и Рона, а Гермиона всегда была их голосом разума. Сейчас ей бы и самой не помешал такой.
Запах ароматного чая разнесся по помещению, и Драко с удовольствием сделал глубокий вдох. Все же, Грейнджер была странной. Сама дома травилась растворимым кофе, а в палату к матери таскала дорогую заварку из подарочного набора. И это при том, что мать о своей дочери ничего толком и не помнила.
Отвлекшись от своих мыслей, парень поймал на себе взгляд внимательных карих глаз, точь-в-точь таких же, как у Грейнджер.
— Мама! — тут же подбежала Гермиона, балансируя на месте с двумя горячими чашками. — Ты проснулась? Прости, если разбудили.
Женщина мило улыбнулась и чуть приподнялась на кровати, не отводя взгляда от Драко. Под столь тщательным наблюдением парень почувствовал себя некомфортно, но ничего не говорил и просто улыбался (очень натянуто и фальшиво), следуя совету Гермионы.
Гермиона неловко потопталась на своём месте, но все же кашлянула, привлекая к себе внимание.
— Мам, — девушка очень надеялась, что ей снова не придётся объяснять, кто она такая. — В общем, как я обещала. Аристократ, весьма симпатичный, но очень вредный молодой человек, а также по совместительству мой будущий муж, Драко Малфой. Это про него ты читала в журнале.
Словно заворожённая, женщина кивнула.
— И как же вы познакомились? — Джин покачала головой. — Моя Гермиона же мышка, такую в толпе не заметишь...
Гермиона вспыхнула от этого слова «мышка», хотя и знала, что мама и до потери памяти никогда не считала ее красоткой. Однако всегда добавляла, что это совершенно не главное, особенно учитывая ее интеллектуальные способности.
— Что вы говорите? — Драко рассмеялся. — Ее сложно не заметить. Если что, из-под земли достанет своими замечаниями. Ну, знаете, есть такой тип девушек...
Малфой остановился, заметив, как угрожающе вздрагивает в руке Гермионы чашка с горячим чаем.
— Мамочка, — она пыталась говорить мягко, но получалось это у неё так себе. — Мы с Драко учились в одной школе на протяжении шести лет. Мы были на одном курсе. Так что неудивительно, что мы были знакомы.
— А что, ты тоже была известна в своей школе? — Джин удивлённо моргнула. Гермиона почувствовала, как у неё задергался глаз от этого «тоже».
— О, вы даже не представляете, насколько, — подлил масла в огонь Малфой. — У нас нередко происходили столкновения... Ну, знаете, как бывает у весьма популярных в своём кругу общения людей.
Миссис Грейнджер кивнула.
— Да, конечно, знаю, — она приняла чашку из рук дочери (Гермиона просто почувствовала, что если не отдаст ее кому-то, то в кого-нибудь ее кинет). — Только не до конца понимаю. Я может быть не очень в этом всем разбираюсь, но, лишь глядя на вас, мне кажется, что вы такие разные... Даже не верится, что два таких разных человека смогут жить вместе. Не подумайте ничего дурного, мистер Малфой, я просто мать, вы же понимаете.
«Стараюсь ей быть», — про себя добавила Гермиона. Ее очень коробило поведение матери, особенно в этот раз, когда она ждала несколько иной реакции. Хотя, в общем-то, она ее получила, только в другой форме.
— Как известно, — Драко схватил Гермиону за руку, усаживая рядом с собой.
— Противоположности притягиваются. Вам не о чем волноваться.
Джин утвердительно кивнула, не обращая внимания на то, как изменилось лицо дочери.
Гермиона ухватила двумя руками кружку и сделала глоток. Не остывший чай больно обжег горло, и девушка поморщилась.
— Я люблю очень горячее, — ответила она на вопросительный взгляд матери.
Ничего страшного. Мама просто больна, но она уже идёт на поправку. Она ничего не знает о Малфое, ничего не знает о жизни самой Гермионы, и именно поэтому ведёт себя так. Гермионе было не в чем ее винить.
И все же, несмотря на голос разума, она ее винила.
И пусть сто раз Гермиона будет виновата в случившимся, мать не должна была говорить так с собственным ребёнком. Не должна была подкупаться на внешний вид симпатичного мужика, о котором она вычитала в журнале. Не должна была называть перед ним свою родную дочь мышкой, и с упоением разглядывать его и наслаждаться его внешностью.
Так быть просто не должно.
Признаться, Малфой хорошо выполнял свою задачу: что-то приветливо отвечал на щебет миссис Грейнджер, пока сама Гермиона угрюмо смотрела на дно чашки. И даже чай уже больше не казался таким обжигающе горячим.
Ну, или девушка просто сожгла себе язык.
— Я... отойду помыть посуду, — Гермиона взяла пустые чашки и поднялась со своей места. Захотелось немного побыть одной и успокоиться.
А то вот уже, докатилась, даже Малфой смотрит на неё взволнованно, поднимается со своего места, чтобы идти за ней. Однако Гермиона останавливает его и рукой чуть надавливает ему на плечо, усаживая обратно на стул.
Девушка моет чашки холодной водой, потом умывается сама и радуется, что сегодня не накрасилась. С утра ей показалось, что она и так выглядит симпатично с такой-то прической, но мама, увы, развеяла ее догадки.
Хорошо, что она не расплакалась там, перед ним. Это выглядело бы жалко. Гермиона вообще жалела, что приволокла его сюда, надеясь на что-то эфемерное, а в итоге сама получила оплеуху. Теперь придётся отчаянно делать вид, что ей все равно, ведь Малфой теперь знает, насколько все плохо.
Малфой будет ей сочувствовать, но девушка этого совсем не хотела, поэтому, по старой схеме, будет строить из себя сильную и независимую.
Какой-то стук отвлёк ее, и она удивлённо обернулась в сторону двери.
— Что-то ты долго, — Драко стоял на пороге ванной, оперевшись о дверной косяк. — Все хорошо?
— Да, конечно, — Гермиона ещё раз провела мокрыми ладонями по лицу. — Я скоро подойду.
— Если хочешь, можем уйти.
Да, она очень этого хочет. А потом хочет завалиться в какой-нибудь бар и там напиться, с Гарри и Роном. Но не с Малфоем.
Малфой вообще был чужеродным элементом в ее жизни. Поскорее бы его жадный отец получил желаемое и отпустил ее на все четыре стороны.
— Я... Все хорошо, — уперлась она. Конечно же, она не скажет ничего из этого вслух. — Скажи маме, что на чашке было что-то, что я не могла отмыть.
Драко устало вздохнул. Умная Грейнджер и не подозревала, что он на самом деле не слепой, и не заметить покрасневшие глаза и опухшее лицо никак не мог.
— Мой чашки и пойдём, — хмыкнул он. — Я свою часть уговора уже выполнил, и мне надоело тут торчать.
Он знал, что Грейнджер пора уводить отсюда. Но почему, почему это удаётся только так, с напором, когда он до этого предлагал по-хорошему?
Гермиона ничего не ответила и продолжила тереть до дыр чашки, а Драко со вздохом пошёл объявлять миссис Грейнджер, что они уходят.
Они вышли со стороны чёрного входа и пошли по безлюдной улице. Так странно, но в больнице им больше не встретилось ни души, кроме одного-единственного охранника. Больше никто из них не проронил и слова, и они так и брели вместе, пока окончательно не промокли под моросью.
Драко и сам не заметил, как каким-то образом аппарировал вместе с ней, таким образом проводив до дома. Гермиона не заметила этого тоже, поэтому Малфой просто некоторое время потоптался около ее подъезда, пока она заходила, и потом сам медленно направился по своим делам. Правда, по каким, он ещё не придумал.
Дороже всего на свете ему были его родители, и, смотря на то, что произошло у Грейнджер, он невольно вздрагивал, представляя, что, в общем-то, тоже мог оказаться на её месте. И тогда уже не она, а он стоял бы в ванной комнате палаты, склонившись над раковиной и попеременно всхлипывая, стараясь смириться. Просто смириться.
Ведь назад уже ничего не воротишь.