Уж замуж невтерпеж

XXXVI

        В глаза ударил яркий свет, когда Гермиона резко распахнула их, жадно глотая ртом воздух. Пересохшее горло саднило, а сердце в груди учащенно билось. Девушка с усилием подняла руку, сжимая и разжимая кисть. Конечность казалась чужой.
Это было одно из самых дерьмовых пробуждений в ее жизни.
Некоторое время она так и лежала, не двигаясь, взглядом безучастно изучая витые темно-синие рисунки на хрустальной люстре. Сил не хватало даже на то, чтобы перевернуться на другой бок.
Ей было безразлично, где она. Гермиона догадывалась, кто ее сюда приволок, но при малейшем усилии вспомнить, что произошло, просыпалась пульсирующая боль в висках.
Девушка сильно зажмурила глаза, стараясь прийти в себя.
Дверь со скрипом отворилась, но Гермиона сделала вид, что не обратила на это никакого внимания. Ей хотелось, чтобы все происходящее оказалось просто плохим сном, кошмаром, который, если себя ущипнуть, растворится без следа.
— Как вы себя чувствуете, мисс Грейнджер?
Голос Люциуса эхом раздался в голове. Гермионе потребовалось некоторое усилие, чтобы заставить себя улыбнуться. Она, зажмурившись от раскатившейся по всему телу боли, чуть приподнялась на локтях и обвела взглядом вошедшего.
— Лучше, спасибо, — голос ее был слегка охрипшим.
Мистер Малфой проследовал через всю комнату к окну, а стук его богато украшенной трости сопровождал каждый его шаг. Резкие звуки были мучительны для девушки, но она собрала все своё мужество, чтобы не показать виду.
Люциус остановился, не отводя взгляда от пейзажа за окном. На Гермиону он не смотрел.
— Полагаю, произошёл непредвиденный случай, — начал он.
Девушка не поверила своим ушам. Как он мог это так спокойно говорить? Да, конечно, это не он, не Нарцисса и не Драко лежали сейчас на кровати, боясь пошевелить пальцем и вызвать тем самым новый приступ боли. Однако это с ней сотворила их чертова семейная магия, и как бы Люциус ни относился к Гермионе, его это должно было волновать.
— Что со мной будет? — не удержавшись, поинтересовалась девушка, в упор смотря на мужчину, надеясь, что он почувствует ее взгляд и от него ему станет неуютно. — Это ваша семейная магия, вы должны знать наверняка!
— Ничего нельзя знать наверняка, — невозмутимо возразил он. И, немного погодя, добавил: — Мы не знаем, что с вами произошло, мисс Грейнджер. Пока вы были без сознания, вас обследовали лучшие специалисты по артефактам, но все, что они нам смогли посоветовать, так это снять с вас кольцо. И тогда, возможно, вы будете в порядке.
— Возможно? — она болезненно улыбнулась. — А если нет?
— Все, что мы сейчас можем — это последовать их совету. Нужно ускорить наши мероприятия.
Гермиона предпочла, чтобы эту дрянь с ее руки сняли бы немедленно, но было глупо ждать такого поступка со стороны Люциуса. В конце концов, она всего лишь ступенька на его пути к цели. И, как ни прискорбно, она сама на это подписалась. Повелась, пошла на поводу и теперь отдувается за свои промахи. Гермиона почувствовала себя опустошённой.
— А мне что делать? — она снова опустилась на кровать.
— Пока отдыхайте, — Люциус наконец взглянул на неё. — И выбирайте место, куда отправитесь. Осталось совсем немного.
«Совсем немного»... Она мысленно повторила эту фразу и закрыла глаза. Кажется, снова скрипнула дверь. Мистер Малфой вышел из комнаты.
Захотелось расплакаться. Все навалилось как-то внезапно. Сначала этот цирк казался Гермионе забавной игрой, в конце которой она вполне могла бы получить и сама какую-то выгоду. И как это она так прогадала?
Жизнь после войны осточертела ей. Хотелось скрыться и сбежать. А теперь, из-за этой глупости, ей не хватает сил на то, чтобы ещё раз приподнять отёкшие веки.
Наверно, лучше забыться. На время.

Тишину в спальне нарушало лишь мирное дыхание спящей девушки.
Драко неуверенно присел на краешек стоящего рядом с кроватью стула и вздохнул. На его лице отобразилось то непонятное выражение, которое возникает у людей, зашедших в тупик. Драко тоже чувствовал себя в тупике.
Это было так странно. Не находить себе места в последние несколько дней, спать по два часа , а порой и всю ночь проводить, глядя в потолок. Он чувствовал себя виноватым. Несмотря на все уговоры матери и уверенные речи отца о том, что не случилось ничего страшного.
Она... не заслужила такого.
— Грейнджер, — тихо позвал он, не надеясь услышать ответ. — Гермиона...
Гермиона продолжала мирно спать. Специалисты, которых они вызывали, не смогли сказать точно, когда она проснётся.
Драко страшило больше всего то, что это могло и вовсе не произойти.
Он неуверенно протянул руку и коснулся ее руки. Потом лица. Нежно провёл по запутавшимся волосам.
— Прости, — шепотом. — Прости меня. Мы что-нибудь решим.
Драко не знал, к кому он обращается. Он вообще не знал, что мог так к кому-то обращаться.
— Просыпайся скорее... Пожалуйста.
Он хотел избавиться от этого ощущения тяжести в груди. Он хотел, чтобы все снова встало на свои места.
Он и Грейнджер. Стычки, обмен колкостями.
Однако Драко почти наверняка знал, что как раньше уже никогда не будет.