Уж замуж невтерпеж

XXXIX

        Она ходила по комнате взад-вперёд, размышляя, что могло бы значить странное поведение Забини тогда.
С того случая прошло уже три дня. Блейз словно сквозь землю провалился, и Панси не видела его ни на занятиях, ни во внеурочное время. Пару раз она даже заходила в его комнату, но и там было пусто. Два его соседа лишь очумело уставились на неё, когда Паркинсон беспардонно ворвалась в спальню мальчиков. Разочарованно вырвав у одного из парней бокал с огневиски, Панси осушила его и, горько вздохнув, направилась восвояси.
Куда же он подевался?
Был наверно смысл в том, чтобы сходить к декану, ведь Забини не мог по одному своему желанию покинуть школу. С другой стороны... Может, он сделал это не совсем законно, а оттого привлекать лишнее внимание к его скромной персоне все же не стоило.
Стук в окно отвлёк девушку от тяжелых дум. Сова довольно экзотичного вида очень упорно долбила клювом о стекло, грозясь его разбить. Панси, недолго думая, запустила неугомонную птицу внутрь и невольно поразилась ее оперению. Ну где это видано, чтобы у совы были ярко-рыжие редкие пёрышки, как у попугая какого-нибудь?
Своим пронзительным взглядом, от которого Паркинсон стало не по себе, сова осмотрела девушку, а затем медленно протянула лапку, к которой был привязан маленький клочок пергамента.
— Это мне? — удивилась Панси, но записку все же приняла. Размашистым почерком, показавшимся ей отчего-то знакомым, было написано:

«Когда в Кабаньей голове счастливый час?
А.П.»

Ей это снилось.
Панси перечитала записку ещё раз. А потом ещё.
Что-то тут было нечисто.
Конечно же, этот почерк ей был знаком. Ещё года четыре назад, она узнала бы его из тысячи других. Но сейчас...
Ведь не только у ее брата инициалы А.П., не так ли? Снова она себе придумывает невесть что!
Когда девушка снова перевела взгляд на сову, той уже и след простыл.
И снова Панси не понимала, что происходит вокруг неё.




— Миссис Забини, поймите, у нас большие неприятности, — адвокат нервно поправил очки на носу и снова углубился в чтение. — Вы уверены, что это — достоверная информация? Если этот аврор действительно до неё докопался, то...
— Во-первых, — одернула его женщина. — Неприятности не у нас, а у меня. Во-вторых, да, это достоверная информация. Но я не вижу в ней ничего компрометирующего.
Адвокат даже подпрыгнул от возмущения на стуле.
— Не видите? — от переполнявших его эмоций он раскраснелся, а его лоб сморщился, как сухое яблоко. — Не видите, я спрашиваю? Миссис Забини! Тут прямым текстом указано, что ваш первый муж — пособник Лорда! А вы, напоминаю, носите его фамилию, несмотря даже на то, сколько раз после этого вы уже были замужем.
— Я ничего не знала о его деятельности, — женщина скрестила руки на груди. — И узнала только после. Когда было уже слишком поздно.
— Ну, замечательно! — мужчина хлопнул в ладоши. — Только всем будет все равно на это! Понимаете, предоставление этой информации суду сродни публичному заявлению о том, что вы состояли в организации «Пожиратели смерти». Вы понимаете?
— Нет, — Гвендолин мотнула головой. — Решительно не понимаю.
Адвокат взвыл.
— Может, тогда у вас есть какие-либо контраргументы, которые могли бы помочь отстоять мне вашу честь в суде? — ядовито прошипел он.
Нет, эта женщина просто невыносима! Невыносима настолько, что даже огромные суммы, которые ему платят за это дело, кажутся просто ничтожными в сравнении с количеством нервных клеток, с честью погибших в бою.
И тут Гвендолин ничего не ответила. Это молчание отрезвило адвоката.
— Так, все же, есть? — осторожно поинтересовался он, вглядываясь в ее лицо.
Миссис Забини молчала, плотно сжав губы.
— Нет, — спустя некоторое время ответила она, блуждая взглядом по комнате. Она не могла это раскрыть. Это было не в ее принципах. — Нет.
Второе «нет» было произнесено намного более решительно.
— Ну, на «нет» и суда нет, — глубоко вздохнув, пробормотал мужчина.




«Когда в Кабаньей голове счастливый час?»
Этот вопрос эхом раздавался в голове, пока Панси писала заявление с просьбой отпустить ее на территорию Хогсмида с 18:00 до 21:00.
Время позднее, но спасало Паркинсон то, что она была на тот момент уже совершеннолетней, а потому декан немного побурчал-побурчал, да подписал злосчастный пергамент. Панси старалась не показывать переполнявшую её радость, но губы нет-нет, да расплывались в самой глупой из всех возможных улыбок.
Даже если это — всего лишь чья-та глупая шутка, она была готова расцеловать этого умника хотя бы за то, что он подарил ей эти сладостные минуты надежды и ожидания. Намёк на призрачную встречу. Эмоции от претворения мечты в реальность.
В действительности, даже будучи совсем ещё маленькой, Панси не относилась к разряду романтичных девочек, но когда дело касалось старшего брата, ее мозг чудесным образом превращался в сахарную вату и отказывал хозяйке в выполнении своих основных функций.
Посмотри Паркинсон на это все со стороны, она бы просто покрутила пальцем у виска. Ну, нельзя студентке факультета Слизерин быть такой доверчивой и наивной. И все же...
Она надеялась. Надеялась, что спустя столько лет все вернётся на круги своя. Что она снова перестанет быть единственным ребёнком в семье.
«И что это я?» — с тоской подумала Панси и уселась за свободный столик в баре. Место было грязное и пустынное, а редкие посетители не внушали доверия. И все же она оглядывалась по сторонам в поисках знакомого лица.
Она была уверена, что не могла ошибиться. Счастливый час в «Кабаньей голове» начинался в 19:00. Алойз любил писать загадками, в этот же раз шифр был прост: всего-то ответить на поставленный вопрос.
Хотя на душе скреблись кошки. Вдруг, она не так интерпретировала это письмо?
За разными мыслями и трепетом ожидания проходило время. Паркинсон смотрела на часы: минутная стрелка медленно, но верно совершала свой оборот по циферблату.
Сначала на удивление учтивый для этого места официант предложил Панси выпить воды. Девушка, немного поколебавшись, согласилась. За стаканом воды ей открыли бутылку сливочного пива, а когда часы показали 19:45, Паркинсон попросила принести ей огневиски.
Благо, она захватила с собой деньги.
Благо, она могла вот так напиться и забыться, а не думать о том, какая она никчемная, что повелась на этот тупой розыгрыш.
Браво, Паркинсон.
Будто в тумане, она услышала позади себя шаги, но отрывать голову от тёплого дерева столешницы не хотелось.
Хотелось провалиться.