l. Справедливый

Глава 88. По душам

Чуть только начало светать, короли были уже готовы. Они долго спорили о том, какую позицию им занять, чтобы было наиболее выгодно атаковать. Юберта сказала, что мужчина в черном пришел с запада. Эдмунд подумал о том, что стоит подстерегать его именно там.

Никто из братьев не признавался, но ни один из них понятия не имел о том, как они будут искоренять это зло, потому что это призрак, и неизвестно, можно ли его вообще хоть как-то ранить. Задача не из простых, и Эдмунд успел даже пожалеть, что Стефани рядом с ним сейчас нет, да они еще и так плохо попрощались...

Солнце неумолимо быстро поднималось выше, отбрасывая от полуразрушенных лубяных домов массивные длинные тени. Сердце начинало биться чаще, и братья Певенси порешили, что разделяться не стоит. Они нападут вместе. Сообща.

Ожидание — худшее из человеческих чувств, поскольку в нем ты томишься, словно заключенный в клетке своего по-немногу едущего с крыши разума, надеясь, что вот-вот его освободят, но никто так и не приходит.

Подобное сейчас чувствовал Питер. Он уже стонал от неведения с мечом наизготове. Не успел он подумать о том, что ждать призрака не стоит, на середине улицы показалась длинная тень. Рассмотрев её получше, Эдмунд понял, что она вполне себе... Человеческая. А ведь призраки не отбрасывают тени. Черный силуэт шел спокойно, размеренно, переставляя длинные худощавые ноги вперед и постукивая низкими сапожными каблуками.

И вдруг, когда Питер уже позвал брата за собой жестом руки, на ту же дорогу выбежал мальчик лет десяти и, смотря в раздумьях в пол и насвистывая мелодию, врезался в какой-то силуэт.

Ребенок хотел было всхлипнуть, но тут же отчего-то успокоился и пристально, будто заколдованный, взглянул на незнакомца. Справедливому королю на сей раз удалось рассмотреть его черты.

Это был человек среднего роста, худой и бледный, как смерть, с длинным плащом за спиной. Его слегка загнутый вниз нос чем-то напоминал клюв птицы, а зализанные назад, к затылку, волосы, отдавали аристократией и холодными учтивыми манерами.

— Скажи, мальчик, — заговорил он, нарушив царившую на улице тишину, — ты один здесь?

— Один, — не моргая, ответил ребенок, чувствуя, что этому весьма странному джентльмену можно верить.

— А где твои родители? — полупризрак сел на корточки.

— Их... Уничтожили вчера.