Италия, Франция, Российская империя, 1899 год.
За пышными балами, изысканными украшениями и богато расшитыми платьями скрывается совсем иной мир. Мир, где на первый план всегда выходят личные интересы.
Паутина интриг всё глубже затягивает четырёх де...
«— Она не умеет просить прощения. — В этом мы похожи — я не умею прощать.»
Небольшой подарок вам перед началом главы. Буду стараться теперь как можно чаще радовать вас визуализациями отдельных моментов книги.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
***
Рассвет выдался ранним. Золотыми лучами он неспешно раскрашивал верхушки высоких, будто бы сказочных, елей и стройных изящных сосен. Роса рассыпалась на пожухлой от июльской жары траве и драгоценными камешками блестела на её кончиках. Откуда-то из леса слышалась заливистая свирель соловья. София глубоко вздохнула. Воздух показался ей каким-то незнакомым. Он был пропитан резковатым запахом дыма от ближайшего костра, душистым ароматом трав и хвойных деревьев и перемешивался с сыростью, что пропитала пёстрые ткани шатров и ковры после вчерашнего ливня.
Девушка повернулась на другой бок и почувстовала, как её тело занемело от неудобного положения, в котором её сморил сон. Софии, привыкшей спать на льняных простынях, на подушке, набитой гусиным пухом, вовсе не нравилось ютиться на твёрдом скрипучем топчане в холодном шатре. Уже третий день она просыпалась в этом месте. «Уже три дня я в этом кошмаре», — подумала София и приподнялась на локтях, почувстовав сильную слабость в каждой клеточке своего тела. «Уехать», — мысленно повторяла она. — «Хочу уехать и больше никогда не видеть этого».
Сколько раз ни пыталась она уговорить Тамилу вернуть ей документы - столько же раз получала она завуалированный отказ. А позже девушку осенило, что наверняка этих бумаг и денег у цыганки вовсе нет. Она вспомнила о том, как мальчишка из поезда говорил о своём брате. Вероятно, тот украл всё, что мог, но с тех пор так и не вернулся в табор. Софии казалось, что сейчас каждый вокруг неё настроен враждебно против затеи вернуться в Париж и выбраться из этих, наполненных пылью и привкусом бедности трущоб.
