Кружевной зонтик

~23.Что написано чернилами~

«Идя на маленькие жертвы, нам хочется, чтобы их по крайней мере оценили по достоинству.»
Луиза Мэй Олкотт, «Маленькие женщины»

***

Жанна проснулась рано. Настойчивый стук в дверь, не предвещавший ничего хорошего, заставил её приоткрыть глаза и недовольно глубоко вздохнуть. Девушка поднялась со скрипящей кровати и, вздрогнув от прохлады августовского раннего утра, накинула на плечи шаль, поплотнее в неё закутавшись. Она осторожно подошла к выходу из спальни и прислушалась к внезапно зазвучавшим из кухни голосам. Вероятно, Эва Фернандес впустила гостя в дом. Догадаться о том, кто именно переступил порог их скромной обители больше не составляло труда.

Алекс Де-Лайл — неугомонный и, к несчастью, неумелый игрок, от безысходности вновь и вновь повторяющий свои ошибки, теперь вызывал у Жанны скорее жалость, чем искреннюю радость от мысли, что он стал для неё источником стабильного заработка. С их последней встречи её не покидал живой интерес, как, некогда хорошо знакомая ей Габриэль Ферреро, непреклонно следующая своим принципам и безупречному дворянскому воспитанию, к тому же, достаточно скупая на эмоции, могла проникнуться чувствами и связать свою жизнь с таким человеком, как Александр. Пускай они не выглядели любящей друг друга парой, однако Жанна всё еще не могла утолить своё любопытство. И, отчего-то, вероятность того, что этот брак мог стать результатом холодного рассчета, она не допускала.

Когда Жанна вошла в гостиную, Эва Фернандес поспешила удалиться. Не одобрявшая чьего-либо присутствия во время игры, она и сама старалась оставлять рыжеволосую девчонку один на один со своим карточным оппонентом.

Жанна закрыла за ней дверь и смерила Алекса взглядом. Он сидел за столом, склонив голову чуть на бок, с потухшим взглядом, направленным куда-то в пол. Девушке показалось, что тот даже не ложился спать после событий того злосчастного вечера, когда его красавица жена, подобно дикой кошке-охотнице, не зная жалости, затронула самые сокровенные и порочные грани его существования. Лицо его было бледно, а скулы казались ещё более острыми. Девушка глубоко вздохнула с горькой усмешкой на губах. «Что он делает?» — подумала она, огорчаясь тому, как молодость черноволосого красавца медленно, но верно затухает, оборачиваясь образами карточных мастей. Жанна не понимала, как можно осознанно, по кирпичику, разрушать своё бытие, но, похоже, для Алекса Де-Лайла в этом уже не было ничего необычного.