Я люблю гопника

26 часть

— Юнги! — Джин перехватил предплечье друга и попытался его остановить. — Юнги, да постой же! Давай поговорим!
Мин всё же остановился и повернулся к Киму лицом. Выражение полнейшего ахуя и шока с его лица ещё не пропало. Джин отступил от него на некоторое расстояние и вновь вытянул вперёд руки в капитулирующем жесте.
— Какого хера это было?! — прокричал Юнги, набрав воздуха в лёгкие. Джин бы рассмеялся его тону, да только вот что-то вообще было не смешно. Он даже не знал, что ему нужно сказать. «Прости, друг, но я как-то немного по парням, что ты уже успел заметить»? «Прости, что нанёс тебе травму своими обжиманиями с парнем, которого мы раньше недолюбливали»? — Нет, я, конечно, понял, какого хера это было... Но какого хера это было?
— Слушай, — Джин постарался взять себя в руки. — Тебе нужно успокоиться. Я не хотел, чтобы ты узнал об этом вот так.
Юнги фыркнул так громко, что на него обернулся проходящий мимо дед. Парни молчали некоторое время, но Сокджин видел, как руки Мина подрагивали.
— Бля, ты понимаешь, что это пиздец?
Джин виновато опустил плечи.
— Понимаю.
Юнги провёл рукой по своим волосам и смачно выматерился. Потом что-то обдумывал, глядя куда-то в сторону. Лёгкий пар от его тяжёлого дыхания взмывал в небо.
— Мне надо переварить всю эту хуйню, — Мин сморщился так, словно у него болела голова. Джин смотрел на друга как побитая собачонка и чувствовал себя последним дерьмом в этой жизни. — Я... Короче, мне просто надо побыть одному.
— Прости, — выдавил из себя Сокджин. Юнги посмотрел на него долгим-долгим взглядом.
— Не извиняйся. И иди обратно в квартиру, мать твою. Холодно на улице.
И пошёл прочь. Джин пошёл обратно домой с невесёлой улыбкой на лице и камнем на сердце.
Намджун сидел на диване, сгорбившись, и ждал его. Сокджин закрыл за собой входную дверь и направился к нему, садясь рядом. Оба молчали, каждый думая о своём. Так и сидели минут пятнадцать как олухи, глядя в пустоту. Джин даже не знал, что можно сказать — нужно ли вообще что-либо говорить?
— Джун... Мне кажется, он меня ненавидит, — наконец выдал он, удивляясь, как все его мысли смогли уместиться в такое маленькое простое предложение. Намджун подвинулся ближе — всё это время они сидели на расстоянии вытянутой руки, — и приобнял его, прижимая к себе.
— Не ненавидит. Он просто охуел немножко.
Джин расхохотался как какой-то ненормальный.
— Что он сказал тебе?
— Хочет побыть один и подумать. Но я просто уверен на все сто процентов, что он сейчас пойдёт к Чонгуку и будет изливать ему душу весь оставшийся вечер, — Сокджин осмотрел пол. — А где пакет, который он принёс?
— Всё, что в нём было, я в холодильник положил, — Намджун поцеловал его в висок. Джин чуть-чуть расслабился в его объятиях. Он не мог сейчас думать о чём-либо — любая мысль о Юнги и о том, что у него там на уме сейчас, приносила ему какое-то неприятное ощущение. Они с незапамятных времён дружат... Мин же не бросит его из-за такого? Верно?
Джин мог бы сказать, что это — пустяк, но нет, пустяком это ни капельки не было. Юнги не бросит его. А вдруг бросит? Вдруг он его сейчас терпеть не может, и потом с ним не заговорит?
— Он никогда нас с Чонгуком в беде не бросал, — пробормотал Ким, углубившись в свои мысли. Намджун чуть пихнул его и приподнял его голову за подбородок.
— Ты чего так загрузился? Не переживай из-за этого. Юнги, мне кажется, из таких людей, которые примут тебя любым, каким убогим бы ты ни был. Так что перестань грустить. Он очухается, вы поговорите, и всё — жизнь наладится.
Джин хотел спросить что-то о Тэхёне, но не стал. Сейчас пока рано. Намджун мог бы и сам прислушаться к своему совету — словно говорил это и для себя, и для Сокджина. Парни ещё немного сидели и смотрели телевизор, комментируя фильмы и веселясь, но Джин не мог перестать думать о Юнги.
Намджун ушёл ближе к шести, напоследок поцеловав Джина таким поцелуем, от которого у того чуть сердце не остановилось.
— Не грусти. Всё будет хорошо, вот увидишь, — говоря это, он улыбнулся как-то грустно и ушёл. Джин закрыл дверь и поплёлся за телефоном, который лежал где-то в глубине квартиры без особой надобности.
Как он и ожидал, ему написал Чонгук — ещё пару часов назад.
«Твою мать, вы там совсем охренели? Можно было хотя бы дверь запереть, голубки?»
«Юнги всё-таки пошёл к тебе», — написал Джин, усаживаясь обратно на диван. Ответ пришёл незамедлительно, словно Чон только его и ждал сидел все эти два часа.
«Да, и весь вечер насиловал мне мозг по поводу увиденного. Потом к себе пошёл. С ним всё нормально, если что. Он даже не напился».
«Я не думал, что он придёт так рано. Мы просто не ожидали его. Он слишком неожиданно ворвался».
«Да я уж понял. Ну вы даёте — так глупо спалиться. На вашем месте я бы всё же заперся».
«Да кто знал-то?»
«Ладно-ладно, не волнуйся так. Он уже давно остыл. Ворчал как старый дед скорее по привычке уже».
«Он меня теперь терпеть не может?»
Ответ некоторое время не приходил, Джин уже даже успел приготовить себе ужин, попаниковать немного и начать есть. Чонгук написал ему спустя долгие полчаса, в течение которых Джин успел переделать столько, сколько не делал в течение всей своей жизни.
«С дуба рухнул? Всё нормально будет. Он обязательно поговорит с тобой, не переживай так. Но уж точно не сегодня и не завтра».
«Похоже вообще никогда».
Не став дожидаться ответа, Джин улёгся на диван, да так и задремал, снедаемый невесёлыми мыслями.