Прости меня, малышка!

Глава 17

– Алисаааа, – слышался где-то в глубинах подъезда громкий устрашающий своей сладостью голос Саши. Он так и сочился медовой приторностью, обещая горькие слезы, если нагонит. Окна на лестничной клетке были почему-то заложены кирпичом, а единственная тусклая лампочка мигала желтым светом. А я бежала наверх, к своей квартире, чтобы скрыться надежно за деревянной дверью. Ботинки соскальзывали с протертых ступенек. Едва оставалась на ногах, стараясь не замечать боли в бьющихся о камень голенях, бежала все выше и выше, отчаянно цепляясь за поручень, вытягивая налитое свинцом тело вверх по лестнице, казалось, до бесконечно высокого четвертого этажа.

– Алиса! – голос был все ближе. Опустив взгляд сквозь лестничную клетку, я могла видеть светло-русую макушку преследующего меня парня. Он был уже совсем близко, но, казалось, совсем не торопился, в своей ленивой медлительности безнадежно скоро меня догоняя. – Ты все же посмела это сделать, малышка?

– Я тебе не «малышка»! – огрызнулась и открыла глаза прежде, чем длинные тонкие пальцы схватили меня за предплечье. Сердце, казалось, стучало прямо в ушах, вытесняя звуки ночной столицы, и пульсировало в мозгу воспоминанием об очередном кошмаре.

Вытерев лицо от пота, поднялась и прошаркала на кухню за водой и снотворным. Мне нужно поспать, завтра – тяжелый учебный день. Проглотив таблетку, открыла окно, чтобы проветрить. Ночной воздух обернул своим дыханием разгоряченное от кошмарного сна тело, успокаивая душу. Постояв так лишь несколько минут, почувствовала, что меня неумолимо клонит в сон и вновь легла под уютную тяжесть одеяла.

– Я тебе не «малышка»! Не «малышка»! – кричала я, пытаясь вырвать руку из железной хватки соседа.

– Малышка! И как ты, моя малышка, могла так меня подставить? – крепко сжимая мое запястье, парень поцеловал мою ладошку, не отрывая безумного взгляда от меня. Широко раскрытые, покрасневшие от какой-то дряни, с расширенными зрачками зеленые глаза смотрели куда-то вглубь меня, где застыл камнем страх, нагревая его до красна, до взрыва боли и страха.

– Ты... Ты не можешь! Отпусти меня! – кричу так, что задыхаюсь от собственного голоса, выдыхая всю надежду, до последнего кубика. И в следующее мгновение, вторая рука хватает меня за горло, сжимая его так сильно, что не удается выпустить даже хрип.

– Ты меня сдала, малышка. Моя сладкая прекрасная малышка, ты хотела, чтобы мне было больно? – яростно прошептал он мне прямо на ухо. – Чтобы он меня убил? Ты ведь этого хотела? Моя коварная малышка?

– Нет! Я... Саша! – слова даются с трудом. У меня не получалось ослабить зажим его пальцев, потому голос процеживался сквозь его кулак безвольным писком.

– Что, малышка?

– Я хотела... чтобы ты... был здоров! – вновь крик. Парень впился мне в губы жестким, подавляющим поцелуем, оставив боль от укуса.

– Нет, малышка. Ты хотела мне отомстить. Так зачем мне жалеть о проступке, если ты меня все равно не простишь? И будешь мстить? – жаркий шепот в пугающей тьме подъезда. Закрыла глаза, чтобы не видеть этих грязных, изрисованных графити стен, равнодушных дверей. Мне ведь никто не поможет, как бы я ни кричала. Тогда не помогли и сейчас не помогут.

– Нет! Это не так! Я ведь с тобой! Сейчас... я с тобой! Я тебя простила!– кричу. Нет – надрываюсь, чтобы хоть он услышал сквозь облако дурмана, плывущее в его глазах.

– Простила? Разве? Ты каждый миг мне об этом напоминаешь, как будто я маньяк, ищущий тем вечером кого бы изнасиловать!

– Я не...Но ведь я с тобой! С тобой! – пытаюсь убедить, но в удушающем захвате уже сама не верю своим словам.

– Ты гдеее угодно, – прошипел парень, целуя под ухом, – но не со мной. С кем угодно, но не со мной. Хоть я и стараюсь заслужить прощение. Хотя бы прощение, если не любовь,– шептал парень так громко, что крик был бы не столь хорошо слышен. – Ну что, моя малышка? Простишь меня?

Прощу. Прощу, и он меня отпустит. Ведь это все, что ему от меня надо, если не любовь? Прощение. За то, что он сделал ненамеренно, поддавшись злу, способному уничтожить все хорошее даже в ангеле.

Прощу потому, что он старается заменить одно плохое воспоминание множеством хороших. Разбавить каплю черной краски ведром белой.

Прощу. И кошмары кончатся. Потому что рядом с ним кошмары испаряются, даже те, которые создал он сам.

Прощу.

Прощу.

Прощу!

– Нет! – выкрикнула и сумела-таки оттолкнуть парня. – Не прощу! Не хочу прощать! Сгинь! – Вновь кричу так громко, что Саша зажимает руками уши. Да у меня самой в голое звенело от моего вопля, который меня и разбудил.

Будильник звенел уже десять минут, когда я сумела проснуться и села в постели, вдруг решив, что профессию надо точно менять.