Разговор с человеком, которого нет

31

— Как можно быть таким дегенератом?

А ты у нас самая умная, да, мама? Ты у нас всё знаешь, всё умеешь, во всём разбираешься? За одну ошибку я не становлюсь сразу тупой, как пробка. За одну ошибку не надо делать мне выговор, нещадно надрывать голос или лупить мокрой тряпкой. За одну ошибку... не стоит меня так ненавидеть.

— Если у тебя слабоумие, то это лечить надо!

Если ты не можешь держать в себе эмоции, то это тоже лечить тогда надо! Зачем на меня сейчас орать? Чего ты хочешь от меня, мама?

— Что за идиотизм, хватит страдать дебелизмом, дура!

И далее, далее, далее...

Мама всё душит и душит — морально сжимает мне горло, надавливая на кожу когтями. Всё не отпускает меня и не отпускает, тянет к себе, заставляет тонуть. Держит постоянно на поводке, как собачёнку. Внимательно следит, указывает, даёт советы, определяет то, что никогда не существовало. Что бы я ни сделала, она обязательно меня осудит, унизит и расскажет, как правильно, хотя порой попросту не может этого знать. Мама так тщательно хочет влезть во внутрь меня, но она даже понятия не имеет о моих тайнах. Кукловод — вот кем она себя считает. Порой эта роль ей удаётся, но чем старше я становлюсь, тем меньше становится ниток, что тянут за конечности.

Но одна будет вечно — петля не шее.

— Да отвали ты от меня! — кричу и пытаюсь захлопнуть дверью, чтобы хоть как-то спастись от криков, но мама не даёт мне этого сделать:

— Ты как с мамой разговариваешь?! Ты почему маму не слушаешься?!

Господи, до чего же надоело. Так осточертело, что даже нет сил испытывать злость или обиду. Лишь безвыходность, что чернильным морем хлюпает в артериях сердца. А ведь ссоры — как цепь, за которую мама каждый день дёргает, точно проверяет на прочность — нет, не железо, а меня.

Сколько в тебе ещё осталось сил мне сопротивляться?

— А ты подумай о чём-нибудь хорошем, будь благодарной другим... — уже не улавливаю нить ситуации, ведь эта истерика кажется просто бесконечной.

Но всё же кричу без надежды донести смысл. Вопль в пустоту. Полное отчаяние. Смытый смысл.

— А я не просила следить за мной, не просила, чтобы мной управляли и за меня решили, что делать!

— Давай я как-то сама разберусь, что мне делать, — неизменный ответ на мои советы.

— Гениально! — взрываюсь я негативными эмоциями. — Тогда зачем мне постоянно указывать, что делать мне?!

Лицо мамы становится красным от крайне сильного гнева.

— Я не спрашивала, чего ты хочешь!

— А ты никогда и не спросишь меня, мама! — в слезах падаю я на колени, не в силах больше сопротивляться нерушимой стене. — Тебе плевать на мои желания! Тебе вообще плевать на меня как человека — лишь игрушка в твоих руках!

— Тогда просто умри!

Я люблю тебя, правда. Очень люблю. Но порой именно ты, мама, — моя самая большая проблема.

И боль.

И действительно бывает и так.

Мне не стало сильно лучше в отношениях с Дэном: любовь нежным одеялом прикрыла все проблемы, но никак не решила их. Мне не стало легче, потому что боль — единственное связующее звено между мной и прошлым. Между мной и мамой. Я всё вымаливаю у неё осколки счастья, выпрашиваю крупицы тепла и понимания, но получаю только постоянный отказ. А затем — ломаюсь и ломаюсь, отказываясь собирать себя из крошек и двигаться дальше.

Бессмысленно.

Время идёт долго, очень-очень долго. Вместе с ним утихает злость, уходят сожаления, перестают течь слёзы, но боль... Эта разрывающая душу боль всегда остаётся. От неё никуда не деться — не наркотик, нет, а уже часть тебя. Она в каждой части твоего тела: смолой в лёгких, плесенью на рёбрах, едким ядом в желудке и, конечно же, воспоминаниями о солнце и любви в голове.

До чего же невыносимо.

И эта боль всегда будет с тобой.

Настолько давно она въелась в тебя, что уже кажется светлой и родной — вот только с ростом внутри тебя всё сильнее сжимает горло, улыбаясь во весь рот. Боль — твой друг. Друзей надо любить — и ты тонешь в объятиях улушливых бед, забываешься, как в мечтательных снах, гуляешь с привязью на цепи. Боль тебя держит, манит, управляет. И ты готов отдаться — потому что она важна, потому что она единственная, кто остаётся неизменным. Единственная, что у тебя осталось.

Как ничтожно.

Бывает и так.

Но ты готов к исцелению, готов отпустить, готов стать кем-то, кем всегда мечтал, готов идти вперёд, мечтать, жить, смеяться, дышать.

Но с болью ты больше этого не хочешь.

Петля туго тянет.