– Ну и сука же ты, Манобан, – каким-то разочарованно-отчаянным шёпотом произнёс Чонгук, вглядываясь в зелёные глаза девушки. После вчерашнего им так и не удалось поговорить, потому что трубку она не брала, а заявиться к ней домой он не решился. – Какого хера ты веришь этому ублюдку, а не мне?
– Я бы на твоём месте, Чон, лучше бы нашла в себе мужество признаться во всём. Оказывается, в шестнадцать ты был гораздо смелее.
Чонгук глухо зарычал сквозь зубы, несильно ударяя ладонью в стену, рядом с головой Манобан, вынуждая девушку вздрогнуть. В школьном коридоре, к счастью, было мало учеников, потому и сцена осталась практически незамеченной.
– Не было. Никакого. Спора, – процедил шатен, отрываясь от девушки. – И я тебе это докажу, Лиса. Но запомни: К черту ты после этого ко мне подойдёшь, ясно?
Чон в излюбленной привычке сорвался с места, не дождавшись ответа Манобан.
А Лиса стояла, смаргивая подступавшие слёзы.
Странно. Ей казалось, что после этой ночи их уже не должно было остаться.
– Лиса, всё в порядке? – голос справа заставил девушку вздрогнуть от неожиданности, но этот голос принадлежал Дженни, потому Манобан сразу же успокоилась. – Почему Чонгук на тебя кричал? Вы поссорились?
Нижняя губа девушки предательски задрожала, и чтобы никто не увидел её раскрасневшееся лицо, девушка закрыла его ладонями, стараясь сдерживать всхлипы. Ким не стала ничего спрашивать, лишь отвела Лису в женский туалет, в котором, благо, никого не было.
Когда Манобан поняла, что они остались наедине, её прорвало: несвязным потоком слов она объясняла, что ей удалось услышать вчера.
У Дженни не укладывалось всё это в голове. Ей не хотелось верить во всё это, ведь Чонгук был действительно замечательным парнем. Но и опровергнуть слова подруги она не могла. Слишком уж всё было очевидно. Так же очевидно, как и неправильно.
– Лиса, тебе нужно успокоиться, уже урок скоро, – словив обвиняющий взгляд подруги, Дженни тут же осеклась. – Я всё понимаю, но я ведь совсем ничем не смогу здесь помочь. И я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с преподавателями, – девушка грустно выдохнула, закрывая глаза.
– Вот видишь, Дженни. Как и предполагалось. Что твой Тэхен, что мой Чонгук. Оба оказались конченными уродами, – грубо выплюнула Манобан, озлобленно искажая лицо. – Им бы только трахаться и ломать людей. Ублюдки.
Дженни опустила глаза и стала взволнованно теребить край своей юбки, размышляя, стоит ли говорить Манобан о примирении с Тэхёном. Но судя по ещё сильнее озлобившемуся взгляду Лисы, она и сама догадалась.
– Пошли на урок, Лиса... – только начала Ким, но тут же была перебита разъярённой девушкой.
– Ты что, простила этого убдюдка? – её голос, казалось, было слышно даже в коридоре. – Он тебя в грязь втаптывал, а ты снова к нему прибежала, как собачка?
Дженни нахмурилась, потому что слова подруги неприятно её осадили, но снова ссориться с девушкой она не хотела. Да и вообще она жутко устала от того, что причинами их ссор всегда являлись парни.
– Я не прощала его, просто мы помирились. Как только я найду в себе силы, я обязательно с ним порву, потому что он действительно вёл себя недостойно по отношению ко мне. Но пока я не могу, правда, – Дженни вдруг широко улыбнулась, вспоминая прошлый вечер с Тэхёном. Она осталась у него ночевать и гладила Кима по волосам, пока он не заснул. – Как я уже говорила, ты можешь осуждать меня сколько угодно. Но знаешь, мы вчера проводили время вместе, и он был совсем другим. И у меня почему-то так тепло на душе, и всё время хочется улыбаться, – в подтверждение своих слов Дженни действительно улыбнулась снова. – Ты ведь моя подруга, Лиса. Иногда мне хочется, чтобы ты меня не только оскорбляла, но и поддерживала.
– Поддерживала что? Твою слабохарактерность? – и снова этот яд, который за последнее время уже осточертел Дженни.
– А у тебя сильный характер, Манобан, – спокойно ответила Дженни, поворачиваясь в сторону выхода из уборной. – Вот только теперь ответь на вопрос: кто сейчас больше счастлив – слабая я или сильная ты?
Дженни не хотела бросать подругу, но и обвинения слушать было уже невыносимо.
Лиса подумала, что она совершенно асоциальна. Ей не удавалось построить отношения ни с молодыми людьми, ни с подружками.
И кроме как скулить от досады, девушка ничего не могла сейчас сделать.
