Ты и я

~11~

Алессандро

Я помню тот день, когда судьба свела меня с Инес. Она была маленькой девочкой лет восьми, мне тогда исполнилось тринадцать.

Её мама, Паола, одела девочку в платье противно розового цвета, а сзади, на спине, болтался большой бант. Инес как и мне не нравилось это платье, она оттягивала его подол и кривила рот. Но женщина старалась не замечать того, как страдает дочь, это был один из званных ужинов, где все должно было быть идеально.

— Но, мама! — капризничала Инес. — Пожалуйста!

Паоле пришлось в третий раз отвлечься от светских разговоров и взглянуть на дочь. Женщина свела брови, но тут же улыбнулась.

— Инес, — она присела на корточки, чтобы поравняться с дочерью. — Буквально двадцать минут и мы найдет тебе сменную одежду, что скажешь?

Девочка скрепила руки на спину и начала раскачиваться на носочках. Она стояла ко мне спиной, но я мог представить, что она чувствует. Розетта заставила надеть меня смокинг и уложить волосы назад. А отец, если замечал разводы на моих дорогущих туфлях, давал мне тряпку и отправлял чистить их, пока не увидит в них свое отражение.

Дождавшись пока Инес отойдет от Паолы, чтобы поиграть с другими девочками, я направился за ней. Она была слишком маленькой, чтобы знать кто я такой, для неё моя семья не имела никакого веса, пока её родители не просветят и не прикажут, чтобы она держалась от меня подальше.

— Ты уронила! — крикнул я ей, когда под моими ногами оказался оторванный бант.

Я поднял его и подошел к Инес, чтобы вручить обратно. Она сморщилась при виде него, но взяла.

— Спасибо, — она смущенно улыбнулась мне. На её щеках появился розовый румянец. — Как тебя зовут?

Я огляделся. Мне нужно было убедиться, что нас никто не видит, не знаю почему, но это было важно для меня. Мой отец мог подумать многое, раз я разговаривал с дочерью Леоне. Всю мою жизнь он твердил, что этой семье нужно гореть в аду, а сейчас его сын стоит и разговаривает с одной из них.

— Алессандро

Я почесал свой затылок. Девочка смотрела на меня своими большими зелеными глазами, длинные ресницы обрамляли их, от чего они выглядели более выразительней.