По ту сторону

Глава 26. Открытый замок

Отца дома не оказалось. Я не всегда знала его расписание, но он старался проводить в лодочном парке достаточно времени, чтобы как можно скорее возродить свой небольшой, но горячо любимый бизнес, отогрев его от полуторагодовалой спячки по вынужденной причине. Обычно он возвращался под вечер, иногда даже заполночь, уставший и пропахший сырой водой, маслом для двигателя и остывшим за многие часы в термосе кофе. Мне стоило бы занять себя ужином, наполнив кухню хоть какой-то замшелой иллюзией присутствия, но я не знала, куда себя день, спиной ощущая приближающегося по ступенькам Оуэна. Опустив пакет с едой на пол рядом с холодильником, я оглядела маленькую кухоньку, за неимением столовой сразу перетекающую в гостиную.

Таким странным оказалось открывать эту страницу жизни человеку, которого я едва как несколько недель знала. Что ж, обстоятельства складывались такие, что то, что мы могли проходить годами, нам пришлось вкусить за гораздо более короткий промежуток. Я знала, что могу доверять Оуэну — иначе он не был бы в стае Майкла — но насколько близко можно было подойти?

Он был в курсе о том, что мы прошли с Картером и чем это в итоге кончилось. Знал, что произошло с моей матерью и почему я со всеми остальными что вода и масло — до конца никак не смешиваюсь. И, кажется, пытался быть ко мне ближе, даже если и не знал, как подступиться. Но стоила ли игра свеч? Как дорого мне обойдётся подпустить ещё кого-то к себе, если дыра от дерзко вырванного и разодранного в клочья сердца никак не желала затягиваться?

Я включила радиоприёмник, подмигивающий блестящим хромированным глазком-тумблером, и из колонок зазвучала неторопливая старенькая песня — одна из многих, которая пришлась бы по вкусу родителям. Во рту снова стало солоно и горько — призракам из прошлого нельзя было поддаться, поэтому я безутешно пыталась прогнать их из головы, отвлекая себя разбором немногочисленных покупок.

Оуэн сидел на высоком деревянном стуле со смешной подушечкой на сиденье и молча за мной наблюдал. Я чувствовала его внимательный взгляд кожей, отзывавшейся мурашками от каждого дуновения осеннего ветра из открытых ставень. Мне всё никак не вошло в привычку разительное отличие остроты ощущений, так непохожих на человеческие. Вернее, всё было почти прежним, но словно усиленным во многие тысячи раз. Мне это чертовски нравилось, но совладать с этим казалось невозможным.