Только между нами

16. Лиса

— Ох уж этот грёбаный Сухо. Терпеть его не могу, — брезгливо морщится Дженни и, повернувшись, окликает проходящего официанта. — Мальчик, ещё по одному нам принеси. Вот таких же, да.
После первого коктейля наш разговор плавно перетёк к офисным сплетням. Я вкратце поведала, как съездила на конференцию в Чеджу, и тогда под обстрел острого Дженниного языка угодил Сухо.
— Я вот, Лис, таких задротов, как он, на дух не выношу. Жмот себе на уме. Ты бы видела, с какой рожей он пятихатку на день рождения коллегам скидывает! Как будто ты с него последние дырявые труселя сдираешь, ей-богу. Ты же его оклад примерно представляешь? Ну что такое для него раз в месяц сдать пятьсот рублей? И главное, знает ведь, что они в день рождения всё равно ему вернутся.
— Им сказала, что он злаковый батончик, который она в самолёте есть не стала, не побрезговал в карман запихать, — веселюсь я, вытягивая со дна стакана сладковатое алкогольное содержимое.
Уже ничуть не жалею, что вечер с мужем сорвался. Этот недорогой бар с на удивление вкусными коктейлями и компания Дженни — ровно то, что мне было необходимо. Наверное, потребность хотя бы изредка посплетничать есть в крови каждой женщины.
— Расскажи хоть, как у тебя самой-то дела, Звезда моя? Как семейная жизнь?
Я пожимаю плечами.
— Да нормально. Думала, за полгода поймаю дзен ничегонеделанья, но не срослось. Без работы скучно.
— А со здоровьем как у тебя сейчас? Что врачи говорят?
Убрав волосы за ухо, я откидываюсь на спинку кресла.
— Говорят, что такое бывает. Рекомендуют взять полгода на восстановление — и вперёд. Можно пробовать заново.
— А ты что думаешь? — Тон Дженни становится осторожным, а взгляд — внимательным. — Будешь пробовать?
— Мне тридцать четыре. Глупо делать вид, что в запасе есть ещё куча времени.
— А муж что говорит?
— А что ему сказать? Ждёт моей отмашки, чтобы впрыснуть в меня волшебное семя. У него-то проблем нет. Это его жена оказалась с дефектом.
Я подтягиваю к себе принесённый официантом коктейль и с жадностью высасываю через трубочку почти треть. Эти слова даются мне легко: без влажных глаз и колючего кома в горле. Инстинкт самосохранения работает исправно, не позволяя горевать слишком долго.
— Нет у тебя никакого дефекта, Звезда моя. Я же тебе рассказывала про свой первый выкидыш. Ну и чего? С тех пор мы с Чанёлем уже двоих настрогали. Врачи правы: такое бывает.
— Давай я ещё сыра и брускетт закажу. — Подняв руку, начинаю оглядывать зал в поисках нашего официанта. — Слушай, а этот бар ничего такой. Кухня вполне приличная.
Дженни понимает всё без слов и сама переводит тему. Следующим объектом её язвительности становится Момо. Дженни всегда знает, чем меня порадовать.
— О, Лиска, глянь-ка, кто сюда пришёл, — неожиданно произносит она посреди рассуждений о вульгарности имплантов. — Наш золотой мальчик собственной персоной.
Сердце подпрыгивает ещё до того, как успеваю обернуться. Золотой мальчик — это, разумеется, Чонгук. Дженни редко промахивается с прозвищами.
Едва ли он здесь впервые, судя по тому, что пожимает руку бармену. Я почти готова досадливо поморщиться. Ну надо же. Из всех баров в округе нас угораздило прийти именно сюда.
— Вот это совпадение, — язвлю я, вновь подхватывая коктейль. — Действительно, популярный бар.
— Интересный он паренёк, — весело произносит Дженни. — Эх, где мои двадцать лет? Вот вроде и не сказать, что красавец, но от него прямо пахнет сексом.
— И ты туда же, мать двоих детей? — усмехаюсь я. — Чем он всех вас берёт? Им всю командировку с ним заигрывать пыталась.
— Ну ты сравнила! Им годков сколько и мне — тёте сорокалетней. Я, как старый ленивый Каа, только смотреть и языком трепать горазда. А Наëн чуть припозднилась. Наш гений секретаршу твоего мужа вроде как чпекает. Ну, по крайней мере, она при каждом удобном случае на это намекает.
Мне стоит труда снова не обернуться. Значит, Сопляк трахает Момо? Теперь её ревнивые взгляды объяснимы. Необъяснимо лишь то, какого чёрта он продолжает лезть ко мне. Малолетний кобель.
— О, кажется, малыш нас заметил. — Дженни смотрит поверх моей головы, и её лицо озаряет приветливая улыбка. — Идёт сюда.
Лучше бы она этого не говорила, потому что внезапно я ощущаю растерянность. Повернуться, чтобы его разглядывать, выше моего достоинства, а сидеть истуканом, делая вид, что я не в курсе его приближения, — верх идиотизма.
В итоге оборачиваюсь только для того, чтобы успеть чиркнуть взглядом по стрелкам на его брюках, и затем вновь берусь за коктейль. Похоже, стоит заказать ещё один, потому что в этом остался лишь лёд.
— Не ожидал. — Чонгук по очереди переводит взгляд с меня на Дженни и широко улыбается. — Вы зашли в мой бар.
— Твой бар? — переспрашиваю я, не удержавшись. — Ты здесь вроде соучредителя?
— Нет. Мой бар, потому что я часто здесь бываю. — Сфокусировавшись на Дженни, он спрашивает с подчёркнутой почтительностью: — Вы разговариваете, или я могу ненадолго присесть?
Надо же. И куда подевался парень, обожающий нарушать чужие границы? Очевидно, вся его непосредственная наглость достаётся лишь мне. Ну или же он отлично чувствует людей и знает, с кем он может позволить вести себя определённым образом, а с кем нет. И это, пожалуй, должно меня насторожить.
— Я не против, — пожимает плечами Дженни и даже отодвигается назад в своём кресле, чтобы ему проще было выдвинуть стул. — Лис, ты как?
Да ради бога, пусть садится. Надоело ощущать себя мымрой из «Служебного романа», шпыняющей всех вокруг. К тому же я выпила и у меня отличное настроение, а Сопляк вряд ли позволит себе вольности в присутствии Дженни.
Чонгук занимает соседний стул и в следующее мгновение ловит за руку официанта, прося повторить для нас коктейли.
— Твой почти закончился, — поясняет он в ответ на мою скептически поднятую бровь и тянет ко мне свой стакан. В нём плещется что-то тёмное — кажется, ром или виски. — За встречу вне рабочих стен.
Стеклянный ободок на мгновение сливается с моим бокалом, взгляд карих глаз обжигает сетчатку.
— Сойдёт за мини-корпоратив, — усмехается Дженни, после того как они чокаются. — Правда, на этот раз без икры и шампанского.
— А вас ведь не было на праздновании? Кстати, если не против, я бы перешёл на «ты». Мне так привычнее.
— Конечно, давай на «ты». Ты ведь мне коктейль заказал. Нет, меня не было. Матери годовалого ребёнка не так-то просто выбраться на праздник.
Сопляк смеётся вместе с ней, берёт сыр с тарелки и жестами показывает официанту, обслуживающему соседний стол, принести ещё одну. Мне остаётся только поражаться, насколько органично и естественно он себя ведёт. Будто подсел за стол к парочке своих давних подруг. И почему, чёрт подери, у Дженни он спросил разрешения перейти на «ты», а мне сразу досталось фамильярное «Лиса»? Разница между ней и мной — каких-то пять лет.
— Если не любите живую музыку, то лучше уйти отсюда до десяти вечера. После здесь начнутся танцы.
— А кто тебе сказал, что мы не любим танцы? Ну ладно, ладно. Танцы в кабаке точно не про нашу Звезду, но я люблю иногда жирок растрясти.
Чонгук мечет в меня быстрый взгляд и снова смотрит на Дженни.
— Звезда? Потому что Лиса?
Дженни недоуменно моргает.
— В каком смысле?
— Лиса — «звезда» на латыни, — поясняет он.
— Серьёзно? Вот так да! А я этого и не помнила. Хотя латынь в университете у нас была. Я с первых дней знакомства так её называю. — Дженни тепло смотрит на меня и широко улыбается. — Скажи, Лисусь? Просто ассоциация такая. Звезда и есть.
— А со мной какая ассоциация? — живо спрашивает Сопляк.
— Тебя я зову «Золотой мальчик».
Я поправляю волосы и перекидываю ногу на ногу. Одёргиваю рубашку, ощупываю серьги в ушах и тянусь к коктейлю, пока Чонгук и Дженни продолжают свой непринуждённый диалог. Потрясающе. За каких-то пару минут он успел завоевать расположение моей подруги.
— Чонгук, привет.
Девушке, остановившейся рядом с нашим столом, на вид двадцать три — двадцать пять. Сочная — почему-то такое слово приходит мне на ум при взгляде на неё. Идеально-ровный цвет лица, густая тёмная шевелюра, по-модному широкие брови и крупная грудь. Красивая. Смотрит выжидающе, улыбается.
— Привет. — Сопляк тоже улыбается и делает это вполне искренне. — Всё хорошо?
Она кивает и спрашивает: «А у тебя?»
В том, что у них был секс, у меня нет ни малейших сомнений. Это чувствуется. И она, кажется, не против повторить.
— У меня всё отлично. Хорошего тебе вечера.
Я отпиваю коктейль. Ай да Сопляк. «Хорошего вечера». Ему бы мастер-классы по вежливому отшиванию вести. Теперь девчонке, разумеется, ничего не остаётся, кроме как уйти.
— Чонгук. — Я дожидаюсь, пока он посмотрит на меня, и только потом спрашиваю: — Угостишь сигаретой?
Взгляд мне в глаза, следующий — на кулон, висящий у меня на шее.
— Конечно. — Он встаёт и лезет в карман за пачкой. — Пойдём вместе. Я тоже перекурю.
Я пожимаю плечами и встаю следом.
— Как хочешь.
* * *
— Кажется, мне стоит завести вторую пачку для тебя, — замечает Сопляк, поднося зажигалку к кончику моей сигареты. — Эти слишком крепкие.
Я сдавливаю губами фильтр, затягиваюсь и, запрокинув голову, с удовольствием выпускаю в воздух тонкую горьковатую струю. Крепкие, да. Но более настоящие, что ли, чем то ароматизированное дерьмо, которым я привыкла баловаться.
— Не помню, чтобы жаловалась. — Снова подношу сигарету ко рту и с лёгкой полуулыбкой смотрю ему в глаза. — Я редко курю. За минувший месяц в третий раз.
— И трижды разделила этот процесс со мной. — Чонгук тоже затягивается, глядя на меня с озорной усмешкой. — Я снова польщён.
— Ты любое совпадение готов записать в счёт своих побед, да? Видимо, тебе стоит поблагодарить своих родителей за такую самооценку.
Я опускаю глаза на носы своих туфель и переступаю с ноги на ногу. Что вообще происходит? Откуда взялось это жеманство и этот дурацкий мурлыкающий тон?
— Моих родителей стоит поблагодарить как минимум за то, что им было недосуг её топтать. Дженни твоя подруга? — Чонгук кивает на дверь.
— Да. Мы давно знакомы.
— Забавная она. Мне нравится.
Ответная реплика готова вылететь из моего рта, но в этот момент Сопляк неожиданно шагает ко мне, оказываясь совсем близко. Я ошарашенно перевожу взгляд с его лица на вспыхнувший огонёк зажигалки и никак не могу собрать мысли воедино.
— У тебя сигарета почти погасла, — поясняет он. — Лучше прикури ещё раз.
Затаив дыхание, я подаюсь вперёд. Медленно затягиваюсь, поднимаю глаза и так же медленно отстраняюсь. Кожу горячо покалывает, и сердце стучит слишком быстро. Похоже, нужно завязывать с коктейлями, потому что я начинаю вести себя по-идиотски. Намерение расслабиться подразумевало компанию Дженни, а не пьяный флирт.
Сделав две глубокие затяжки, выбрасываю окурок в урну и берусь за дверную ручку:
— Я вернусь внутрь. Спасибо большое, что угостил.
Мысленно я уверена в том, что Чонгук пойдёт следом. Уверена настолько, что ощущаю разочарование, когда дверь за мной свободно хлопает. Бредятина какая-то. Нужно заказать кофе и вызвать такси. Время почти десять, и, если верить тому, что сказал Чонгук, скоро здесь начнётся самый настоящий вертеп.
— А где принца потеряла, Звёздочка? — шутливо интересуется Дженни, развалившаяся в кресле.
Она тоже навеселе: глаза блестят, щёки раскраснелись. Нужно почаще нам собираться вместе. Двухчасовые посиделки с ней бодрят куда больше дорогостоящих салонных процедур и сеансов у психотерапевта.
— Принц докуривает, — ёрничаю я, опускаясь рядом с ней. — Я себе кофе закажу и скоро поеду.
— Мой десант тоже за мной выезжает. Говорю, не надо, на такси доберусь, но Чанёль, похоже, считает, что меня в машину заносить придётся. Ну или проверить хочет. Вдруг я тут с толпой мускулистых стриптизёров зажигаю?
— К Чонгуку не приревнует?
— Вряд ли, — уверенно хмыкает Дженни. — Ежу понятно, что паренёк не про мою честь.
К тому времени, как Чонгук возвращается, официант успевает принести мне кофе. Его телефон всё это время лежал на столе. Что он там так долго делал? Снова курил?
— Кстати, золотой мальчик. — Дженни обличительно тычет в него пальцем. — Ты мне хотя бы аттестат школьный принеси, раз уж у тебя диплома не имеется.
Сопляка замечание о школьном аттестате, кажется, не смущает. Он отпивает свой то ли ром, то ли виски и с усмешкой уточняет:
— А за тройку по литературе мне не понизят оклад?
Они с Дженни снова смеются и продолжают трепаться до тех пор, пока ей не звонит муж и не сообщает, что ждёт её возле входа. Это становится для меня сигналом к тому, чтобы открыть приложение и вызвать такси. На всякий случай проверяю вызовы: не звонил ли Чан, пока я отлучалась? Нет, не звонил.
— Так, где наш гарсон? — Озабоченно покрутив головой по сторонам, Дженни находит взглядом официанта и машет ему рукой. — Лисусь, ты, конечно, Ким, но за себя всё равно как-нибудь сама заплачу.
Откуда-то я уже знаю, что Сопляк и тут решит блеснуть своей мужской состоятельностью, поэтому просто выжидаю. Коробка со счётом мелькает в каком-то полуметре от меня, но я так и не успеваю её перехватить.
— Я сам, — безапелляционно объявляет Чонгук, запихивая внутрь счёта несколько тысячных купюр.
— И что это за новости? — кипятится Дженни, переводя возмущённый взгляд с него на меня. — Мы тут не на тройном свидании и в номера не поедем. Сколько там счёт? На вот… — Она начинает быстро копаться в сумке.
— Я не возьму, — раздражённо бросает Сопляк и добавляет немного мягче: — Хватит вести себя как тётя Дженни. К тому же кто тебе сказал, что мы не поедем в номера?
Дженни застывает в непонимании, но увидев ухмылку на его лице, тоже начинает смеяться. Я улыбаюсь. «Интересный парень», — приходят на ум её слова. А я бы сказала, что он необычный.
Мы втроём выходим на улицу. Обняв меня и махнув рукой Чонгуку, Дженни забирается в ожидающую её машину, а я оглядываю парковку в поисках своего такси.
Не до конца понимаю, вышел ли Чонгук нас проводить либо тоже планирует поехать домой. Наверное, можно спросить. Это ведь обычный вопрос.
— Ты остаёшься?
Он мотает головой.
— Нет, хватит на сегодня.
— И не вызвал такси?
— В этом нет необходимости. — Он указывает взглядом вправо, на длинную колонну сталинок. — Я живу здесь рядом.
Вечерний полумрак и алкоголь делают своё дело. Барьеры, которые я старательно выстраивала, отпадают за ненадобностью. Хочется говорить и делать всё, что первым приходит в голову.
— Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь затащить меня к себе, как ту брюнетку?
Я без стеснения оглядываю его лицо, не пытаясь маскировать своё внимание. В неоновом освещении вывески его кожа мерцает, а ореховые глаза кажутся полупрозрачными.
— Почему я не могу об этом думать?
Я тихо смеюсь. Никак не могу понять: то ли он действительно всегда говорит то, что думает, то ли эта тактика создана им специально для общения с женщинами.
— Тебя ничем не пронять, да?
— Ты пронимаешь меня, — говорит он без малейшего намёка на флирт или шутку. — До костей.
Как по команде вспыхивают щёки. Надеюсь, моя кожа хотя бы чуточку тоже мерцает, и это не так заметно. Я не знаю, куда смотреть, пульс вновь становится беспорядочным. Господи, да что со мной такое? Я на двенадцать лет его старше, но это мой взгляд сейчас нервно бегает по асфальту.
— Такси подъехало. — Переступив с ноги на ногу, я киваю на припаркованный чёрный седан с оранжевыми шашечками на крыше. На самом деле, он стоит там уже несколько минут, и это я попросту страдаю хернёй, вместо того чтобы сесть в салон и поехать домой к мужу.
— Тогда пойдём. Я открою для тебя дверь.
В сопровождении Чонгука я покорно иду к машине, и он действительно открывает для меня дверь.
Остановившись, я разворачиваюсь к нему лицом.
— Спасибо за компанию и за всё. Увидимся на работе.
Повисает тягучая пауза, в которой мы друг на друга смотрим. Хватит, чёрт возьми. Это всё алкоголь.
Напоследок улыбнувшись, я перекидываю ногу через порог и забираюсь на задний диван. Дома меня ждут тёплый душ, гидрогелевые патчи под глаза и стакан минеральной воды с аспирином. И конечно, Чан. Я ведь шесть лет назад вышла за него замуж.
— Немного с тобой прокачусь, — вдруг слышится совсем близко хрипловатый голос, и в следующую секунду бедро Чонгука настойчиво проталкивает меня вглубь салона.
Вместе с глухим хлопком двери меня окутывает его запах: кондиционер для белья, безбашенная молодость и сигареты. Он без раздумий кладёт ладонь мне на плечо и тянет к себе. Беззвучное эхо «Какого хрена?» звенит в каждой клетке, но уже через мгновение стихает, замещаясь истеричной дрожью. Впервые за много лет чужие горячие губы соприкасаются с моими, а чужой влажный язык проникает в рот.
— Ненормальный, — мычу я, обхватывая руками его шею. Трогаю волосы, плечи, шею, захлёбываясь этим запретными поцелуем. В голове барабанит: «К чёрту, к чёрту, подумаю обо всём потом».
Сопляк сжимает мою голову, тянет волосы, свободной рукой ощупывает мой позвоночник, касается груди. Дышит шумно, не сдерживаясь, даже глухо постанывает.
— Ничего сделать с собой не могу, прикинь? Каждую ночь тебя мысленно трахаю. Заебался.