Мы без памяти любим, теперь уже можно...
Москва. Спустя полтора года.
Тонкие, бледно-розовые губы, густо намазанные бальзамом с приятной, сладкой отдушкой кокоса, тронула благодарная, обворожительная улыбка.
Тут же вытянув руку, увешанную парочкой ярких, плетеных браслетов собственного производства, девушка вожделенно пододвинула ближе к себе высокий, прозрачный стакан с холодным напитком, что в столь жаркий, июльский день, был как-никогда кстати. Коротко поблагодарив очаровательного официанта, девушка жадно обхватила ярко-красную трубочку, потягивая газированный, ягодно-мятный лимонад.
Сделав несколько, пробных глотков, убеждаясь в правильности своего выбора, Лиза закусила кусочек остывшего, румяного круассана с приторно-сладким, ванильным кремом.
Подавив резко проснувшийся голод, из-за отсутствия сытного завтрака, девушка, расправив свои костлявые, чуть загоревшие плечи, поудобнее уместилась в кресле, обтянутым нежно-лиловым бархатом.
Длинные, изящные пальцы, украшенные увесистыми, серебряными кольцами, уместились на клавиатуре. Уйдя с головой в свои радужные мысли, Лиза, растянув уголки губ в лёгкой улыбке, в хаотичном порядке застучала подушечками пальцев по нужным буквам.
Неожиданно громкий звук пришедшего уведомления оглушив, нагло вытягивая девушку из мира внутреннего умиротворения и спокойствия, в котором, Лиза, в последняя время так сильно нуждалась.
На экране, чью яркость стоило бы чуть понизить, высветился входящий видео звонок от Вербицкой, что спустя несколько недель молчания, всё-таки вышла на связь. Лиза тут же заглушила любимую музыку в наушниках, подключаясь к ноутбуку, чтобы разговором не побеспокоить покой находившихся в кофейне, посетителей.
Первое, что увидела девушка, приняв звонок-взъерошенную, платиновую макушку, и чуть отёкшее, сонное веснушчатое лицо, что так и кричало, что Вербицкая вот-вот проснулась. Рони всегда любила поспать до самого вечера, и то, что девушка проснулась в час дня, нисколько не смутило Лизу.
-Доброе утро, Лизок!-Широкая улыбка, обрамлённая выбеленными зубами тут же вызвала в груди тёплый, мягкий импульс. Разлука, длинной в две недели, казалось обеим длиной в целую, долгую и невыносимую, вечность.
