Близость

39

Лина

От произнесённого имени по телу расползаются неприятные мурашки. Ещё неделю назад мне казалось, что я полностью освободилась от этого человека, но в свете последних событий, произошедших со мной, тень Ёну нависла надо мной вновь, как и тени других мужчин, имена которых я так и не узнала.
Спрашивала у Чонгука, как их зовут. Наверняка, он должен это знать, ведь его друг доставил их в участок, должны же были наверно составить протокол, и там были указаны имена нападавших, но брат отказался обсужать эту тему, сказав, что мне не нужно знать их имён, что я должна забыть этих мужчин и то, как они выглядят.

— Лина. Так слышала или нет? — Хиён повторяет свой вопрос.

— А что с ним случилось? — спрашиваю напряжённо. Мне не по себе от выбранной темы для разговора. Я даже готова вернуться к обсуждению моего брата, лишь бы не говорить об этом человеке, изуродовавшем когда-то мою жизнь и посадившем на таблетки. Но Хиён, очевидно, намерена продолжить разговор.

— В общем, ты же знаешь, слухи по детскому дому расползаются очень быстро. К заведующей в августе приходила полиция, так как Ёну был бывшим воспитанником нашего приюта, и, конечно, спустя пару часов о содержании их разговора уже знал весь интернат. —  она тараторит так быстро и взволнованно, что я едва разбираю слова. Но мой слух тут же цепляется за слово «полиция». Неужели, он снова напал на какую-то девушку? В голове тут же проносится целый поток суматошных мыслей. Успел ли он сдлеать с ней что-то плохое или его вовремя остановили?
Травмировал ли он её, как меня? Где сейчас эта бедная девушка? Как она? Что чувствует? Как переживает случившееся? Но следующие слова Хиён повергают меня в полнейший шок.

— На Ёну напали, представляешь? Прямо в его доме!

— В смысле напали? — смотрю на девушку непонимающими глазами. Я ожидала услышать о том, что это Ёну совершил преступление, но не о том, что сам оказался пострадавшим.

— Да вот, в прямом смысле! — продолжает частить  — Кто-то вломился в его квартиру. Ёну в начале избили. Причём очень сильно, множество ран, синяков и переломов. Но это ещё не самое страшное… — девушка выдерживает паузу, наблюдая за моей реакцией, а потом продолжает — ему вырезали почку! Представляешь?

Меня начинает трясти, тело прошибает озноб, голова кружится и всё вокруг плывёт. Вырезали почку? Кто вообще способен на такое зверство? В сердце зарождается неприятное чувство, которому я не могу найти никакого объяснения. Не знаю, что именно происходит со мной в этот момент и о чём именно я думаю, в голове просто какой-то сумбур. Но мне чудится какая-то связь в том, что Ёну лишили почки, как он когда-то, в свою очередь, лишил её и меня. Не в прямом смысле слова, конечно, но работает она теперь очень и очень слабо.