Близость

33

Лина

Мне не хочется открывать глаза, не хочется, чтобы Чонгук видел, что я не сплю, ведь тогда придётся разговаривать, обсуждать произошедшее. Как я могу говорить об этом? Мне невыносима даже мысль о том, что брат начнёт расспрашивать меня о чём-то. Поэтому я продолжаю лежать с закрытыми глазами на руках у Чонгука, тратя последние капли сил на то, чтобы не дрожать и не выдать себя.
Поднявшись, наконец, на верхний этаж и достигнув спальни брата, он открывает дверь и укладывает меня на свою кровать. Осторожным движением руки убирает волосы с моего лица.

— Малышка, открой глаза. — тихо произносит. И я понимая, что больше оттягивать неизбежное у меня не получится, подчиняюсь его просьбе.

Мне хочется быть сильной, держаться, не выдавать своих эмоций, но слёзы сами начинают одна за другой скатываться по моим щекам, и буквально спустя мгновение превращаются в неконтролируемые рыдания. Брат опускается на кровать рядом со мной, подтягивает к себе и крепко прижимает к своей груди, гладит спину сквозь плотную ткань своей куртки.

— Тшшш… Лина, успокойся — тихо шепчет, уткнувшись лицом в мои волосы — с тобой не случилось ничего не поправимого, всё будет хорошо, моя девочка.

Эти его слова, словно шокером ударяют мне прямо в грудную клетку и я резко отстраняюсь, отталкивая Чонгука от себя.

— Ничего не произошло? — я не узнаю собственный голос, словно кричу не я, а кто-то другой, не знакомый мне человек, но звук исходит из моего рта. — Ты шутишь? Ничего не поправимого не случилось? Они изнасиловали меня, Чонгук! Я… я была девственницей…
— последние слова произношу уже тихо, потеряв последние силы. Мне стыдно, стыдно на столько, что я не могу посмотреть брату в глаза. Я не понимаю, как он мог сказать такое.

Неужели он не понимает, что значит для женщины.  надругательство над её телом. И почему считает, что не произошло ничего не поправимого? Думает, что раз я жила в детском доме, то секс для меня такое же обычное дело, как руку человеку пожать? От этих мыслей становится так мерзко, что я едва сдерживаю приступ тошноты.

— Лина посмотри на меня. — Чонгук осторожно берёт меня за подбородок, вынуждаю поднять глаза. Как я ни пытаюсь сопротивляться, но он держит крепко, не причиняет боли, но не даёт выдернуть лицо из его рук, и я сдаюсь.