Близость

44

ЛИНА

Ну вот и всё. За Чонгукам  захлопнулась дверь, а я осталась здесь – в его доме, собирать остатки расколотого рассудка.
В горле, словно пробкой, застряли предательские слёзы, которые я изо всех сил удерживаю. Рано. Я успею ещё наплакаться. Совсем скоро у меня для этого будет масса времени.

- Лина, солнышко, ну не молчи ты, прошу тебя! – не выдержав, тётя Лана бросается ко мне, чтобы обнять.

Но я отстраняюсь, не позволив ей этого сделать. Я вовсе не сержусь на неё. Она не виновата в том, что отец состряпал для всех знакомых эту чудовищную ложь, очернив тем самым Чонгука. Но, если я сейчас позволю женщине начать себя жалеть, то точно не выдержу и разрыдаюсь.А я не должна. Не имею права просто делать этого сейчас. Тётя Лана и так винит себя за разыгравшуюся минутой ранее сцену. Ни к чему давать ей ещё один повод для самобичевания.

- Лина! – голос соседки вновь выводит меня из тяжёлой пелены собственных мыслей. – Детка, пожалуйста. Ты пугаешь меня. Скажи хоть что-нибудь! – буквально умоляет. Подойдя ближе и взяв меня за плечи, ловит мой взгляд. Глаза женщины влажные, и я как в открытой книге читаю в них страх, горечь и мольбу.

Я понимаю, что должна начать говорить, что не стоит так мучить её, ведь она и без того себя терзает. Но слова, словно застревают в горле и никак не хотят выходить наружу.
Возможно, так проявляется истерика? Потому что я даже не в силах построить ни одной связной мысли в своей собственной голове, ни то что, сложить их в какое-то предложение и произнести его вслух. 
Открываю, было, рот, но горло дико пересушено. Пытаюсь сглотнуть слюну, но ощущаю внутри только неприятное царапанье шершавого языка по обезвоженной слизистой.
Тётя Лана, кажется, без слов понимает, что со мной происходит, потому что поворачивается к буфетному столику, берёт оттуда графин и, налив в стоящий рядом стакан воду, передаёт его мне.
Делаю несколько больших шумных глотков, с трудом проталкивая жидкость сквозь сведённое нервным спазмом горло, и ставлю стакан на стол рядом с собой.
После достаю из кармана телефон, и ищу нужное мне приложение.

- Тётя Лана, я Вам такси вызвала. – шепчу, охрипшим от обезвоживания голосом – Вы поезжайте домой. Я устала сегодня. Хочу пойти спать.

- Нет, Лина. – резко машет головой женщина, устремив в мою сторону решительный взгляд. – Нет, я не могу. Ты же слышала, что сказал Чонгук, когда уходил. Он просил меня присмотреть за тобой.

Но я, игнорируя слова соседки, направляюсь в прихожую, чтобы подать ей её пальто. Я понимаю, что веду себя грубо, можно даже сказать по-хамски, выпроваживая её. Но не могу сейчас поступить иначе.
Я просто не смогу дальше выдерживать её присутствия рядом. Дело не в ней самой. Я бы никого сейчас не хотела видеть. Мне просто нужно остаться одной.
Мне невыносимо чувствовать этот жалостливо-раскаивающийся взгляд женщины на себе, видеть, как она сочувствует моему горю, и винит себя в этом.
Мне не нужна эта жалость. Я не хочу, чтобы меня жалели, сочувствовали, успокаивали и уверяли в том, что всё у меня будет хорошо, и всё обязательно наладится. А я знаю, что именно этим тётя Лана и планировала заниматься до тех пор, пока не вернётся Чонгук. Вижу это в её глазах, читая женщину, как раскрытую книгу.

- Я ведь взрослая уже. – говорю, горько ухмыльнувшись, и буквально заставляю бывшую соседку взять в руки это чёртово драповое пальто – Совершеннолетняя. Я имею право сама принимать решения, тётя Лана.

Она сердито косится на меня, сжимая в руках верхнюю одежду. Но я замечаю в её взгляде едва мелькнувшее сомнение. Думаю, что женщине, на самом деле, и самой не по себе после развернувшегося здесь концерта. И мне осталось только чуть посильнее надавить, чтобы убедить её в том, что она не станет чудовищным человеком, если оставит меня сейчас.

- Идите, тётя Лана. – говорю уже мягче, изо всех сил выдавливая из себя жалкое подобие улыбки и слегка касаюсь плеча женщины. – Я, правда, собираюсь лечь спать. Время позднее уже, я устала. Да и Вы тоже утомились. Вас дети дома заждались и внуки. Со мной всё будет в полном порядке, честно. У Чонгука тут по всей территории куча камер понатыкана, и дом на сигнализации стоит. Вам, правда, не нужно обо мне беспокоиться.

Ещё с минуту соседка мнётся в нерешительности, но потом тяжело вздыхает и, всё-таки сдавшись,  надевает на себя пальто.
Уже в дверях женщина оборачивается и заключает меня в крепкие объятия. Я не вижу её лица, но чувствую, что глаза тёти Люды снова влажные, хоть она и пытается это скрывать.
Женщина крепко целует меня в макушку, обхватив мою голову руками, и затем отстраняется.

- Лина, я позвоню тебе завтра, ладно? Ты же поговоришь со мной? – неуверенно спрашивает, заглядывая мне в глаза.

- Конечно. – коротко отвечаю, слегка приподняв уголки рта, в подобии улыбки.

Проводив тётю Лану до такси, возвращаюсь в дом. Закрываю за собой входную дверь и медленно оседаю возле неё на пол, уткнув лицо в ладони.
Мне хочется побыть в такой позе хотя бы какое-то время, но я не позволяю себе эту поблажку. И, встав на ноги, направляюсь к лестнице, ведущей на второй этаж, чтобы сделать то, что давно уже пора было сделать.