Близость

61

Лина

Я даже не помню, как мне удаётся уснуть, но когда открываю глаза, понимаю, что за окном уже ярко светит солнце.
Аккуратно свешиваю ноги с кровати и, приняв вертикальное положение, пустым взглядом утыкаюсь в окно. Тут же встают перед глазами события прошлой ночи. Бешеный взгляд Чонгука  в тот момент, когда он приволок меня домой из клуба, яростный поцелуй с которым он набросился на мои губы, его тяжёлое дыхание на моём горле, когда его пальцы проникали внутрь меня.
Перевожу взгляд на запястья, и вижу на них несколько синяков от того, с какой силой он удерживал меня, задрав руки над моей головой. Моё тело даже сейчас чувствует его прикосновения, словно он до сих пор продолжает меня трогать.
Встаю с кровати и подхожу к зеркалу, всматриваясь в своё отражение. Вчера, после того, как Чонгук покинул комнату, я так и не нашла в себе сил подняться, поэтому моё тело до сих пор полностью обнажено.
Это он раздел меня.
В доказательство того, что вчерашние события не были плодом моего сумасшедшего воображения, всё моё тело усыпано бордово-красными метками, от шеи до самого живота. Словно Чонгук заклеймил меня, навсегда сделав своей.

Я чувствую эту принадлежность настолько отчётливо, что мне становится больно. Словно его клеймо теперь стоит не только на моём теле, но где-то гораздо глубже, в груди, так глубоко, что невозможно достать, вытащить или стереть.
Эта мысль пугает меня, создаёт ощущение слабости и уязвимсти, и я обхватываю себя руками за плечи, в попытке отгородиться, защитить свою душу от ядовитой болезни, давно просочившейся туда и пускающей свои корни с каждым днём всё глубже и глубже.
Я не знаю, как теперь смотреть ему в глаза, как вести себя с ним после всего, что было между нами. Он довёл меня до первого в моей жизни оргазма. Человек, которого всю свою жизнь я считала своим братом. Мы росли с ним вместе, жили в одном доме, нас воспитывали одни родители, мы были семьёй…
А что теперь? Как назвать то, что происходит между нами? Для меня, вчерашняя близость была практически сексом, ведь мне даже не с чем сравнивать. Его голое тело прижималось к моему, язык ласкал мою обнажённую кожу, его пальцы были внутри меня.  Ни с одним мужчиной я не была настолько близка, как вчера с Чонгуком. Никто никогда не дотрагивался до меня, даже не целовал. Он был первым во всём.

Эта мысль пропускает волну жара по моему телу, заставляя низ живота скручиваться в тугой узел. Я чувствую возбуждение от одних только воспоминаний о нём. Эта странная неправильная во всех смыслах реакция пугает меня, и я спешу скорее одеться, изо всех сил стараясь не вспоминать вчерашнюю ночь. Приходится надеть водолазку с высоким горлом и длинными рукавами, чтобы не было видно засосов и синяков. Я очень долго причёсываюсь и одеваюсь, максимально оттягивая момент выхода из комнаты. Понимаю, что не могу весь день просидеть здесь, как принцесса в башне, страшась злого дракона, но всё равно медлю.
В конце концов решаю, что так я только больше себя извожу. Лучше сразу решить все вопросы и разобраться, наконец в том, что происходит между нами. Как говорится, горькая правда лучше сладкой лжи. Вчера Чонгук хотел поговорить со мной, я чувствую, что ему было что мне сказать. Эта решимость читалась в его взгляде, была высечена на его лице, но я находилась в слишком сильном смятении, чтобы выдержать этот разговор. Выгнала его, хотя сама понимала, что нам просто необходимо обсудить то, что происходит между нами.
Всё зашло слишком далеко, я не понимаю, в каких отношениях мы находимся. Единственное, что я осознаю максимально чётко, так это то, что мы больше не можем считаться братом и сестрой, ни с каких сторон. Сейчас я понимаю, что мы уже давно балансировали на грани. Просто, по какой-то непонятной причине, я была слишком слепа и наивна, чтобы это замечать.