Дом как дом, разве что стоит на отшибе и ельник подступает с заднего двора чуть ли не под самые окна.
А где же забор, утыканный человеческими черепами?
Она потянула кованую старинную калитку и очутилась в саду. Тропинку обступили лохматые кусты шиповника. Даша отвела колючие ветки и тихонько протиснулась вперёд. Казалось, все окрестные колючки сползлись сюда, в мокрую лощину, на задворках переходившую в лес. Огромные лопухи шуршали под ногами. Крапива, шелестя по-гадючьи , качнулась навстречу. А подсолнухи! Они не тянули вверх золотые головы, а склоняли их низко-низко, словно кланяясь кому-то. Тянулись толстые стебли , густо опушенные колючими волосками. Совершенно инопланетно выглядели эти шипастые подсолнухи, даже оторопь брала.
- Избушка, избушка, - прошептала Даша, завидев впереди замшевую тёмную крышу, - повернись к лесу задом, а ко мне - передом.
Избушка надменно промолчала.
- А где курьи ножки? А нету... Вот и хорошо. А то, пожалуй, можно и пинка получить от такой избушки..
Крыльцо рассекало заросли. Три перекошенные ступеньки вели к почерневшей двери. Перед дверью важно сидел на крошечной лавочке угольно-чёрный бархатный кот. Он насторожил порванные на концах уши, внимательно осмотрел Дашу, а потом чуть слышно снисходительно мыркнул.
Даша хмыкнула - может, он тоже говорить умеет человеческим голосом? - и постучала. Никто не ответил, но дверь сама, словно по невидимому знаку. медленно приоткрылась, душераздирающе скрипнув. Внутри висела тьма. Кот важно соскочил со скамеечки и остановился в проёме, скосив на Дашу умный зелёный глаз. Потом скользнул в чёрную щель и растворился в темноте. Её явно приглашали внутрь.
Даша вошла.
Темно. Пахло высохшей травой, как на сеновале. В травяной настой вплетались сладкие ароматы цветов, а также простецкий рыбный душок.
Глаза привыкли к сумраку, и постепенно проступили бревенчатые стены, увешанные пучками трав, связками старого лука, мелкой сушёной рыбой, сетями, какими-то непонятными инструментами. В глубине сеней настороженно качнулась дверь в комнату.
- Пришла, что ль? - Ведьма Михална тёмным силуэтом нарисовалась в жёлтом проёме.
Даша молча кивнула.
- Ну, заходи, коль с добром! - Ведьма приоткрыла дверь шире, и Даша шагнула в настоящее колдовское логово.
Как должно выглядеть настоящее колдовское логово?
Например, так: засушенное чучело крокодила под потолком, булькающие реторты с разноцветными растворами, полки со стеклянными банками, в которых запечатаны скрюченные уродцы...
Или так: башня из тёмного камня, на потолке слабо мерцают звёзды, на чёрном столе светится хрустальный шар, а рядом - колдовская книга, обтянутая человеческой кожей...
Михална, похоже, за колдовской модой не следила. Ни каких крокодильих чучел не было и в помине. На входе, в небольшом закутке, гостя встречал железной раковиной. Под раковиной стояло большое эмалированное ведро.
Дальше под ноги входящему пёстрыми лентами кидались вязаные половички. На столе у окна хищно выгибал блестящую шею старенький электрический чайник. За стёклами шкафчика поблёскивали доревалюционные толстенькие стопочки и чашки парадного сервиза. На высокой железной кровати пирамидой громоздились вышитые подушки. Вместо ведьмачьего помела в уголке, за печкой, прятался потрёпанный веник. Вряд ли Михална смогла бы улететь на нём дальше крыльца.
Сама ведьма, сухонькая, маленькая, в независимом белом платочке, из-под которого дыбились лёгкие серые прядки, с руками, испачканными тёмным травяным соком, совершенно не напоминала сказочную Бабу-ягу. Скорее , она смахивала на обычную деревенскую бабуську, которая печёт внукам румяные оладьи да рассказывает певучим голосом волшебные сказки.
Вот только чёрный кот...
