Ветер в голове

Отголоски прошлого

Своровски, не ожидая, что эти трое знакомы более чем формально, а значит, что Кир самолично взялся за расследование и уже успел прилипнуть к девушке настолько, что стал требовать в ученики, дабы явно удержать около себя под пристальным наблюдением, вопросительно взглянул на Вайсса.

-Господин Вайсс и Третьяков заходили ко мне для беседы после трагичной кончины Жени.. - печально протянула Анара, словно глубоко сожалея о его смерти, к которой она ну уж совсем не причастна.

Сергей, зная методы работы Кира, бросил на него маленький вопросительный взгляд еще раз, на что Вайсс коротко кивнул, и с улыбкой обратился к Анаре.

-Как же так идеально совпало, что мы уже познакомились! - Кир постучал по свободному месту рядом с собой: - Присаживайся.

Анара весело плюхнулась рядом с Киром, а Своровски, медленно вернувшись на мягкий диванчик, не сводил своих изумрудных пронзительных глаз в Вайсса.

Кир уже пробил Анару по базе данных, проверил все, что только мог, а если он был не уполномочен в чем-то, подключал свои многочисленные связи. Своровски был уверен, что дотошный следователь уже знал об Анаре все, начиная от пути кочевания ее предков, заканчивая именем собаки ее прадеда троюродной сестры, что было совершенно не верно.

Все, что известно о девушке - ее имя и фамилия, отчество отсутствует, дата рождения, отпечатки пальцев, место жительства и обучения. Из досье Кир узнал, что Анара получает уже второе высшее, окончила школу досрочно в четырнадцать, сдав экзамены на сто баллов. Мать и брат были убиты собственным отцом, ей же удалось избежать этого. По не указанной в досье причине девушка не была направлена в детдом, а осталась в квартире своих родителей, абсолютно одна.

О родителях известно лишь то, что все они - Батори, но с печально известной графиней никак не связаны. Мать и отец были выдающимися учеными: отец в сфере биохимии, мать - ботаники. Младший брат в свои семь учился в пятом классе, а Анара часто помогала родителям в лабораториях.

Все мельчайшие крупицы информации, что смог откапать Кир, были совершенно не значительны, но настолько знакомы Вайссу, что ему становилось плохо. От смутного чувства, что он упускает что-то важное, что-то до боли знакомое, что он просто обязан помнить, и что было словно вырвано из его памяти с кусочком израненной души, хотелось повеситься. Сдавливающая грудь боль, что была Киру, точно давняя подруга, ни дня не оставляющая его в одиночестве, каждый раз нанося удар в самый тревожный момент, сковала легкие Кира, а от мысли, что словно угасающее пламя, слегка колыхнувшееся во мраке сознания, сжала и горло.