На пути к жизни [Книга II] (Завершено)

Часть 1

!ОСТОРОЖНО!
!В ГЛАВЕ ПРИСУТСТВУЕТ ОПИСАНИЕ СЕКСУАЛЬНОГО НАСИЛИЯ!

Опускаться на самое дно, чтобы вкус свободы казался слаще?

Хмм, при других обстоятельствах можно было бы так подумать, но когда ты лежишь без возможности встать и дать отпор, то начинаешь мечтать лишь об одном…умереть на том самом дне.

Твоё тело, единственное, что, в принципе, является твоей настоящей собственностью…

Представьте, бац, и оно больше не ваше. Им владеет и овладевает кто-то другой столько раз, что в итоге вы сбиваетесь со счета.

Первое время преследует чувство обиды, желание мстить и безграничное омерзение к самому себе. Тело кажется грязным и сколько ты его не отмывай, а грязь впитывается лишь глубже.

— Нао? Малыш, о чем ты так задумался? — ощущение тёплого дыхания у самого уха уже давно не вызывает страха или напряжения, но Нао наигранно вздрагивает.

— Ах, я просто засмотрелся на листья чая в вашей чашке, господин Мей. — прошептал парень и положил голову на плечо мужчины, чтобы тому было удобнее покрывать его тонкую шею лёгкими поцелуями.

Парень блаженно закрыл глаза, когда холодная ладонь генерала проскользнула под халат и больно сжала сосок. Он вскрикнул, но не остановил мужчину.

— Я знаю, что тебе нравится, когда больно. — прохрипел господин Мей и легкие поцелуи сменились на покусывания.

Нао не нравилась боль, совсем нет. Однако, только она позволяла ему чувствовать себя живым, пока душа медленно умирала.

— Господин… — простонал Нао и потерся ягодицами о пах мужчины, делая намёк перейти к главному.

Генерал хмыкнул, а затем резко и грубо нагнул хилого паренька, что тот даже ударился челюстью о стол, сбрасывая чашки и чайник с чаем на пол.

Мею не понадобилось много времени, чтобы задрать алый шелковый халат, стянуть свои штаны до бедер и выпустить на свободу свою возбужденную плоть.

Многие в шутку называли Мея «Большим генералом», а в любой шутке, как известно, есть доля правды.

Нао не мог вздохнуть, когда член генерала вошёл в него по самые яйца. Внизу живота всё распирало от боли, вызванной нечеловеческими размерами чужого достоинства.