ПЕРЕЖИТОЕ

29 часть

        Алиса ежится от ветра, неожиданно ударившего прямо в лицо. Ей предстоял непростой разговор, который — плодами ее терзаний — должен позволить получить от Дастина признание. И, раз уж они зашли достаточно далеко в том, как получать информацию, Алиса согласна подавить настойчивый тремор в руках, лишь бы, наконец, оставить эту историю позади. После того, как сознания коснулась жестокая правда о похитителе, хотелось быстрее избавиться от навязчивых мыслей о том, как Алиса могла пропустить какие-либо наклонности к агрессии и жестокости в Дастине. И сделать это можно было только завершив дело о Ханне.

       Она открывает дверь пассажирского сидения рядом с водительским местом, привычно цепляясь краем подошвы за машину. Настолько привычно, что разума даже не коснулась досадная мысль о собственной неловкости. В конце концов, когда живёшь бок о бок с чем-то на протяжении всей жизни, это становится частью тебя, почти незаметной, клокочущей где-то тихо-тихо на задворках собственного сознания.        — Аккуратнее, — бросает Джейк, когда девушка закрывает дверь, протягивая руку к ремню безопасности. Он буквально видит, как вырывает её из мыслей, которые — к своему огромнейшему сожалению — прочитать было не в его власти. Алиса хмурится, на секунду даже теряется, но в итоге просто махает рукой, отпуская тему. Оба знают — говорить о подобных мелочах, пока в собственных головах крутятся возможные варианты событий, было невозможно — тема и слова утрачивались, развевались по ветру, растворялись в воздухе напрочь.        Джейк едет быстро, хотя острой необходимости в подобной спешке не возникало. Едет, виляет между машинами, стараясь не отводить глаз от дороги, хотя девичий взгляд, который фантомно обжигал мужские руки, сжимающие руль, упорно заставлял то и дело нервозно постукивать пальцами по смольного цвета резине.        — Думаешь, Ханна жива? — Алиса спрашивает, уводя взгляд куда-то в сторону окна, не цепляя и не фокусируя его ни на чем. Делает это намеренно, чтобы не видеть то, как Джейк пожимает плечами, сбавляя скорость с целью все же метнуть в ее сторону тревожный взгляд. По его мнению, девушка была чрезмерно спокойной, пусть и задумчивой, словно штиль на привычно бушующем море. Не то чтобы это казалось ему подозрительным, но крайне необычным — точно.        — Вряд ли. Пошел третий месяц расследования, — Джейк крутит руль, поворачивая направо. Они почти приехали. Здание было неподалеку, оставалось только собраться с мыслями и подняться в офис, но мужчина всячески тянул время — не для себя — для Алисы, которая, кажется, наоборот стремилась покончить с этим поскорее, — ты готова? — она поворачивает голову в его сторону.        — Давно, — ее не интересует вопрос, почему Дастин пытался покончить с ней — ответ был бы очевиден. Нужно было как-то вытащить из мужчины информацию о похищенной. Мозг приходилось напрягать больше, чем обычно, чтобы вообще придумать хотя бы несколько вопросов помимо банальных «где?», учитывая, что их, очевидно, задавали более, чем единожды. Девушка устала от расследования, устала обвинять себя в бездействии, когда собственные силы были на исходе.        Они выходят из машины, направляясь к зданию. Алиса осматривает округу, потому что впервые оказалась в этом районе, и её гложил интерес. Высокие здания, небольшие деревья и парочка мест для парковки, почти полностью занятые чужими автомобилями. Случайно шаркает подошвой своих ботинок, из-за чего сразу возвращается в реальность.        Алиса идёт рядом с мужчиной, не подвергаясь вопросам персонала, который редко приостанавливал Джейка с вопросами или папками. Она едва не теряет направление их движения несколько раз, забываясь при осмотре окружающих людей и помещений, однако сильная рука крепкой хваткой под локоть вновь и вновь тянула к себе, не позволяя девушке потеряться.        — Нам сюда, — он больше не отпускает её, тащит вдоль коридора и останавливается лишь когда они встают напротив серой двери. Алиса смотрит на Джейка в ожидании тысячи и одного правила о том, что можно говорить, а что нет, но в итоге между ними не скользит ни одного слова, ни фразы — только взгляд глаза в глаза.        Оба понимали, что это финишная прямая их общего расследования. Будущее было неизвестным, туманным и пугающим. Конечно, Алиса бы вернулась к работе, как обычно занимаясь съемками и картинами. Конечно, Джейк бы дальше занимался расследованием происшествий, пусть и намного глобальнее по масштабу. Пугало будущее зарождавшихся отношений, которые могли рассыпаться в пыль, остаться где-то позади, в прошлом, на задворках лишь собственных воспоминаний. Могли бы, но оба упорно избавляли себя от подобных мыслей, пуская на самотек всю ситуацию, позволяя самостоятельно менять вектор.        — Ты идешь со мной? — Алиса не может сдержаться, из-за чего слегка приподнимается на носки, чтобы выглядеть хоть немного увереннее. Ответ звучит во взгляде и мимике мужчины задолго до того, как он произносит его. Он не идет. Конечно, это тоже имело свое стратегическое назначение, но, кажется, девушка чувствовала себя так уверенно только под крылом Джейка далеко от нападавшего на нее Дастина. Оставаться с ним один на один было рискованно с точки зрения собственного спокойствия, потому что её персональная панацея покидала её, одновременно с этим самостоятельно подтолкнув в объятия главной причины девичьего беспокойства, преследующего её в последнее время. Девушка не держала обид, но весьма активно желала держаться от Дастина подальше. Ради собственной безопасности, очевидно.        Когда открывается заветная серая дверь, Алисе кажется, что собственное сердце готово выскочить из груди. Она шагает в комнату, мгновенно цепляясь взглядом за знакомый мужской силуэт, из-за которого внутренности сжало в тугой узел. Дастин поднимает взгляд на девушку, улыбаясь так, словно они вернулись на два месяца назад, когда расследование только-только набирало обороты. Он улыбается, а Алиса пересиливает себя, пытаясь сделать шаг ближе к мужчине. Дверь сзади закрывается, и она вдруг чувствует себя глупым котенком, который испугался зверя на цепи. Одновременно с мыслями о цепи, девичий взгляд бросается к наручникам, которые уверенно сжимали широкие мужские запястья.        Алиса делает шаг вперед, натягивая пропитанную фальшью, буквально зияющую нервозностью, улыбку. Улыбка мгновенно спадает, когда мужчина приходит в движение, просто меняя собственное положение на плоском стуле допросной. Кажется, вдоль собственного позвоночника прошли мурашки. Она подходит к стулу, присаживается на него и позволяет злости подавить бурлящий в ней страх. Несмотря на трепещущее в груди чувство страха, Алиса, наконец, смотрит на Дастина не пугливо, а рассерженно, поджимая губы.        — Для чего весь этот цирк? — она разрушает молчание. Для нее данное стечение обстоятельств удачливо играло как метод получения информации. Для Дастина это был лишь дополнительный способ взболтнуть нечто лишнее, что могло бы еще больше утопить его в собственных обвинениях. Список и так был достаточно информативен: похищение — и возможное убийство — Ханны Донфонт, убийство Элизабет Стилл, покушение на убийство Алисы Рихтер — любая дополнительная информация могла светить Дастину увеличением срока.