Богатый парень Ферранте Ди Стефано - единственный сын, представителей итальянской аристократии и традиционных ценностей.
Ферранте влюбляется в поп-исполнителя и оказывает тайное содействие его карьере, не обнаруживая себя и не стремясь к личному з...
Погрузив своё холеное тело в офуро по плечи, Миято положил голову на влажный валик полотенца и закрыл глаза. Гладко зачесанные черные волосы, лоснились как чешуя змеи. Горячая вода приятно расслабляла, ароматный пар был насыщен экстрактами розового дерева и абрикоса, мутный белесый цвет, ей придавали смесь из липового меда с буйволинным молоком.
Если бы Ферранте мог видеть эту картину, на его лице мгновенно появилась презрительная гримаса, человека чьи клишированные представления о привычках другого, полностью оправдались. Изнеженной рукой с полированными ногтями, Миято подхватил белый цветок кактуса, один из тех, что покачивались на поверхности кадушки. В соответствии с ханакотоба - они означали вожделение. Черная дуга резко очерченной брови, приподнялась в лёгком удивлении, вторя искушающим мыслям…Как забавно, что сегодня, слуга выбрал именно их. Губы Миято растянула ленивая загадочная улыбка.
Короткая перепалка с охранником прошлой ночью, несколько вывела его из себя. Исчезнув по английски ранним утром из дома на Исигаки и вернувшись в Токио, теперь он даже был благодарен смуглому верзиле, что перегородил ему вход. Он чуть сам не испортил себе всё удовольствие, поддавшись торопливой похоти. Нет. Это нежно-золотистое скандинавское блюдо в муслиновой рубашке на светлой коже и пленительным взглядом серых глаз, заслуживает ожидания и соответствующего трапезе антуража. К тому же, сладостное предвкушение - половина наслаждения, возможно лучшая его половина! После шоу, он устроит без помех, собственное - на уединенной вилле.
В углу комнаты, дожидался присланный одним из агентств - что держала его сестра - компаньон для эскорта. По спецзаказу Миято - это был белый блондин, субтильного сложения, не выше 574 футов. С тех пор, как Синохара увидел Кристобаля, его вкусы претерпели существенное изменение и бывшему спутнику-японцу, была дана безвременная отставка. Не будучи справедлив, он испытывал презрение к тем, кто оказывал подобного рода услуги, не испытывая при этом ни малейшего презрения к себе, за то, что пользовался ими. Парень не говорил на японском, а Миято - хотя и знал английский - не желал разговаривать вобще. Он воспринимал последнего, как гости на ниотамори, воспринимают “живой стол”, с той разницей, что он к своему, не чурался прикасаться.
Жестом, он подозвал его и взяв шелковый пояс, накинул тому на шею притянув к себе - в офуро. Глаза превратились в узкие щели, откуда исходил неприятный жесткий блеск. Накинув ещё один оборот крепкого шелка, он настойчиво утягивал невольника на дно горячей кадки. Миято не раз использовал похожий способ, узнав о нем от старого держателя борделей в Киото, который не церемонился с работницами, изыскивая всё новые способы, для удовлетворения извращённых фантазий посетителей. Погрузив себя в горло бедолаги - который всё же пытался производить привычные манипуляции с членом - в непривычной ситуации, под толщей обжигающей воды, он ждал, когда последний начнет задыхаться не получив, ожидаемую порцию воздуха. Непроизвольные судорожные движения, в глотке утопающего - что вот вот должны были неизбежно наступить - призваны доставить безжалостному Господину, то запредельное удовольствие, что недоступно для любящих пар и что выгодно выделяло в его глазах, любовь продажного рода.
В сладострастном предчувствии приближающегося финала, он сжал в кулаках концы пояса так, что ногти впились в ладони. Руки удерживаемого под водой, панически хватались за края кадушки и за самого Синохара, расплескивая содержимое на пол в безуспешных попытках выбраться на поверхность, ради глотка кислорода. Ощущая приход приятных конвульсий, несущих жидкость по стволу к разбухшей головке, он и не думал ослаблять хватку. Вскочив с места и навалившись на бедолагу всем весом, он в исступлении и полностью сосредоточившись на собственном удовольствии, начал яростно вбивать член, тому в глотку, отчего голова методично ударялась о дно. И только до конца излившись в горло жертвы, он достал полубессознательное тело, выбросив его на залитый водой пол в отсыревших цветках кактуса, словно куклу. Тот еле придя в себя и зашедшись в яростном кашле, стоя на четвереньках извергал проглоченные жидкости, что теперь стекали по подбородку вязкими каплями. Подобрав халат, валяющийся здесь же на полу, несчастный, не раз теряющий сознание во время этой борьбы и действительно едва не утонувший, поспешно пополз к выходу, пока хозяину не пришло в голову, новое развлечение, которых он знал в избытке…
Но, на время умиротворенному Синохара, получившему необходимую разрядку, уже не было до него, никакого дела. Гладко зачесанные черные волосы - несмотря на недавнюю активность их обладателя - по прежнему лоснились как чешуя змеи. Ни одна прядь, не посмела нарушить идеальный порядок, выбившись из общей канвы этого полотна, а ленивая загадочная улыбка, вернулась на губы…Снова положив голову на влажный валик из полотенца, Синохара теперь раздумывал, над “меню” для своего иностранного гостя…
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
