cloaked [Russian Translation]

16.

Бруклин провела оставшуюся часть выходных в одиночестве, находясь не в настроении видеть ни Трента, ни Зейна. Она заметила, что каждый раз, когда была с кем-то из них, происходило что-то лишнее. Но наступило начало сентября, означающее начало учебы в университете. Выходные она потратила на подготовку к этому, приводя в порядок свои книги и прочее. Для Бруклин это был второй год в колледже, и в отличие от прошлого года она решила переехать в общежитие.

Она знала, что ехать до университета от ее дома полчаса, и такая каждодневная поездка будет с большим количеством возни. Общежитие было расположено справа от самого кампуса, тем самым делая каждый день легче.

Бруклин не признавала этого, но главной причиной, по которой она переезжала, было желание повзрослеть и создать некоторые расстояние от своих родителей. Ей было двадцать лет, она была взрослой и до сих пор жила со своими родителями, которые постоянно говорили ей, что делать, и столько ожидали от нее. Переезд дал бы ей часть ее собственной независимости наряду с ответственностью.

Был понедельник, день прибытия ее родителей и ровно одна неделя до начала ее второго курса в университете Брэдфорда. Бруклин закончила приводит в порядок все свои книги и накануне зарегистрировалась в университете, не имея каких-либо еще занятий. Элла так и не показывалась, так что Бруклин практически все время была одна, за исключением субботы, говорить о которой девушка была не в настроении.

Она сбежала по лестнице, одетая в пеструю черно-розовую прозрачную юбку с завышенной талией и в соответствующем топе. Было немного необычно, но просто это был один из тех дней, когда Бруклин испытывала желание нарядиться и выйти гулять. Не с кем-то, а просто в одиночестве пройтись по магазинам, сделать покупки и занять время, чтобы обдумать свою жизнь. Девушка понятия не имела, было ли правдой то, что она действительно сказала Тренту. Бруклин была почти уверена, что сказала, что он тоже ей нравится, только потому, что в тот момент была зла на Зейна, и чтобы спасти своего друга от затруднение, что позже привело к глубоким мыслям посреди ночи перед тем, как девушка наконец уснула.

Голос ее матери, разговаривающей с отцом Бруклин, был ясно слышим, когда Бруклин вошла в гостиную, натянув на лицо яркую улыбку.

— Доброе утро, — поприветствовала она их.

Грейс улыбнулась своей дочери, перед этим поставив свою чашку чая на стол.

— Доброе утро, Бруклин, — ответила она, ее глаза изучали наряд ее дочери. — Ты уходишь? — спросила женщина, встретившись взглядом с Бруклин.

Девушка кивнула, заняв место на диване рядом со своей мамой.

— Да, мам. Пройдусь сегодня по магазинам.

Грейс кивнула.

— Поздоровайся со своим папой, — она головой указала на отца Бруклин, который сидел на другом диване, смотря в ноутбук, когда он потягивал свой утренний чай.

— Привет, пап, — сказала Бруклин, из-за чего ее папа наконец заметил ее.

— Привет, Бруклин. Ты готовилась на выходных к предстоящему началу университета? — спросил он.

Бруклин скривила губы и кивнула.

— Да, папа.

Все, о чем ее папа хотел говорить о ней, было образование, образование, образование. Так что когда он завел разговор о колледже, когда Бруклин поприветствовала его, это не было сюрпризом. Он и его младшая дочь не были близки. В действительности, он не был близок с кем-то в семье больше, чем со своей женой, так что он мог меньше заботиться о своих дочерях. По его словам, главным в доме был он, а не женщина, и воспитывать дочерей было обязанностью матери, не мужчин. Когда первая попытка Грейс воспитать дочь провалилась, ее муж был увлечен держанием Бруклин подальше от злодеяний Эллы, фокусируя ее на образовании. Ему нужна была по крайней мере одна дочь, чтобы взять семейный бизнес.

— Напоминаю, что будет твоей специализацией? — спросил Питер у своей дочери.

— Журналистика, — ответила Бруклин. — И творческое письмо.

Питер скривил губы и мрачно кивнул, прежде чем вновь отвести взгляд на свой ноутбук.

Бруклин нахмурилась на реакцию своего отца на ее ответ. Она знала, что он хотел, чтобы она пошла в область медицины или, может, в компьютерные науки, но ничто из этого не было интересно Бруклин. Ее отец только хотел, чтобы она взяла семейный бизнес, если она не будет делать такие же деньги, как он.

Звук ее говорящей мамы заставил Бруклин повернуться.

— Ну, мы могли бы сегодня пойти к Трише, — сказала Грейс.

Она тут же нахмурилась.

— Зачем? — выпалила девушка.

Грейс вскинула брови на реакцию своей дочери.

— У твоего отца есть некоторые дела по бизнесу с Ясером, — медленно ответила она. — Есть проблемы?

Бруклин покачала головой.

— Нет, мам, — она вздохнула и встала, поправляя юбку. — Ну, я скоро собираюсь уйти.

— Не хочешь позавтракать?

— Я не голодна, — сказала Бруклин, прежде чем вернуться в свою комнату, чтобы взять кошелек и ключи от машины.

Через несколько минут она была у входной двери, ее машина выехала на дорогу, направляясь к большому торговому центру. Главным образом она была в поиске новых вещей для университета и, возможно, чего-то еще, что попадется на глаза. Но Бруклин, главным образом, собиралась пойти в одиночестве. Часть ее была счастлива, что она была одна и без друзей. Она вдруг остановилась на красный свет и нахмурилась при мысли, что у нее нет много друзей. Единственных людей, которых она рассматривала как своих друзей, были Трент и Дония, может, еще Валия. Но ей нравилось думать, что сестры Зейна не обвиняли ее, ведь они были близки к семье. Бруклин знала в Брэдфорде многих людей, но ни одного нельзя было рассматривать как кого-то, с кем можно проводить время только для забавы. Они все были главным образом знакомыми, с которыми она много не общалась. Только мысль об этом заставила ее еще больше нахмуриться. Бруклин была так вовлечена в учебу, угождая родителям, что едва имела общественную жизнь.

Трент был самым близким, кого она могла назвать другом, но даже это изменилось, потому что после того, как она сказала ему, что он нравится ей, воздух между ними двумя стал существенно неловким. Они все же должны были говорить с субботы, хотя часть Бруклин не хотела смотреть ему в лицо и действовать так, будто он нравился ей, из-за слов, которые случайно вылетели из ее рта.

Как только ее автомобиль был припаркован, она отодвинула мысли в сторону и вышла из машины со своей черной сумочкой и ключах от машины в руке, заблокировав ее, прежде чем уйти.

Был день понедельника, так что толпы в торговом центре не были большими, учитывая то, что многие люди заняты своей жизнью. Но Бруклин была рада видеть, что ее любимый магазин был открыт, а в нем едва ли были люди.

Ее первой целью был Forever 21. Бруклин избегала такие магазины, как Hollister и Aeropostale, потому что там были размеры только для людей, которые были худыми. И даже хотя она могла легко соответствовать их вещам, ей не нравилось ходить туда и видеть людей, которым одежда не подходила. Это заставляло ее плохо себя чувствовать по некоторым причинам. Между тем Forever 21 был одним из ее любимых магазинов. У них были разнообразные размеры, большие и маленькие, и все не было таким дорогим, как джинсы в Aeropostale.

Когда она делала покупки, ее сознание было свободно ото всех проблем, в которых была ее жизнь в данный момент, и ей очень нравилось то, что у нее может быть время на себя, без забот о том, что происходит вокруг.

Полчаса спустя Бруклин вышла из магазина с несколькими пакетами в руках.


-

Она смотрела на своего сына, скрестив руки.

— Мы говорили об этом, Зейн, — серьезно сказала она.

— Ты говорила об этом, — поправил он, закатив глаза.

Триша раздраженно вздохнула.

— В любом случае, ты едешь в университет, — прошипела она. — Если у тебя есть, что еще сказать, разбирайся с отцом, — женщина вышла из его комнаты, оставляя его возбужденным со скрещенными руками и потемневшими глазами.

— Черт, — выдохнул Зейн, услышав, как закрылась дверь.

Это было время, когда парень был зол. Он знал, что его мама упряма и всегда получает то, что хочет. И каждый раз, когда он возражал, то потом должен был противостоять своему отцу. Это заставляло его замолчать и сдаться. Отец Зейна, Ясер, был единственным в мире человеком, на которого Зейн держал большую часть ненависти. Просто мысль об отце заставляла Зейна негромко рычать, а клыки удлиняться, но он зажмуривался и заставлял их убраться.

Вдруг Зейн осмотрел свою комнату и схватил свою бутылку с кровью, небрежно выпивая содержимое.

Он зарычал, поняв, что должен был довести это до конца. Он должен был бы учиться в университете. И даже хотя Зейн совершенно ненавидел тот факт, что это было время делать что-то с его никогда не заканчивающейся жизнью, небольшая часть его говорила ему, что из этого вышло бы что-то хорошее.