Я люблю тебя всем сердцем.
Твои пальцы, голос, глаза, люблю всем своим естеством.
Мне больше не нужны мои глаза.
Мне даже не нужны мои ноги.
Я могу просто видеть твоими глазами.
Я могу просто бегать твоими ногами.
Поэтому пожалуйста, отдай их мне.
Всю себя, мне.
В момент когда «заклинание» было использовано, весь лес покрылся завесой тьмы.
Дунул сильный ветер, и птицы удивлённо отлетели.Спящие звери вяло проснулись, с опаской посматривая во все стороны.Потому что они не знали, откуда шёл поток неспокойного воздуха.Среди них, лишь один, детёныш, с глазами как стекло, смотрел в нужную сторону.Мудрый звериный детёныш знал.Что лес был под контролем. Существа, по порядку стоящего куда выше, чем даже бурый медведь. Что оно обозревало этот великий лес, и вмешивалось. И что они, звери, были почти как игрушки в ладони этого существа.Детёныш видел дом с красной крышей - дом, в котором жила ведьма.Из этого места исходило беспокойство.
Теперь, какое-то изменение происходило с хозяином леса.Удивительное, беспрецедентное изменение. Он не знал, что это было. Возможно, это имело отношение к жизни хозяина.На самом деле, по этой причине, это и не было печальным. Даже если бы хозяин умер, они, звери, просто-напросто продолжили бы жить в лесу.Мать звериного детёныша увидела своего несчастного ребёнка и сильно завыла.
Тогда случилось это.
Молниеносная вспышка света разошлась по всему лесу.Лишь на мгновение. Лишь на мгновение белый свет собрал на себе взгляды зверей, затем сразу же исчез. И заодно оставил за собой чёрный туман беспокойства.Лес вернул себе полуденный свет, словно ничего не произошло.Птицы и звери утихомирились, и начали движение....Но только не звериный детёныш.Тихий ветерок прошёлся по лесу. Он чем-то отличался от того, что всегда был; он, казалось, содержал в себе скорбные нотки.
Звериный детёныш чувствовал это своими глазами и ушами, всем телом. Но в этом не было смысла, ведь он не был способен выражать эмоции.Вновь, его мама взвыла.Детёныш пошёл за матерью, исчезая в деревьях.
Будь звериный детёныш способен выражать себя, наверное, он бы сказал что-то вроде этого.
Вот, одна трагедия закончилась - и началась другая.
