Если всё получится...

Призвание

Том не мог уснуть. Разогнав слизеринцев, он заявил, что если такое свинство повторится, будет весь факультет всё вылизывать языками, а эльфы будут им приказывать.

Сон не шёл потому, что он понял, какими глупыми идеями страдал. Войти в историю, чтобы тебя боялись, глупо. Войти в историю примерно на 50 лет, а после чтобы забыли, глупо. Гарри будут помнить, как того, кто первым разоружил и поймал Грин-де-Вальда. Через много лет идеи этого Тёмного лорда будут считать глупостью. Его забудут. Также Гарри войдёт в историю спорта как первый, кто создал сверхметлу.

А что будут помнить о Томе?

Как он людей запугивал? Держал в страхе? Навязывал идеи? Нет! Это не его! Пусть Альфард воплотит его идеи и будет хорошим Министром. А Том не цирковое шимпанзе, чтобы перед магами прыгать и отчитываться.

Яды были его слабостью. И в ядах заключалось будущее. Но будущее не смерти, а жизни. Побывав на волосок от смерти, он тогда в Больничном крыле ляпнул просто так, что можно создать зелья для бесплодных и однополых пар. Но почему он тогда так сказал? Яды и зелья — это не его мысли. Кто-то нашептал. Кто-то знает, что у него хватит сил, ума и времени создать невероятное. Войти в историю медицины. Он будет на устах у всего мира, а не только Британии.

«Госпожа Смерть, ты мне нашептала. Холодный голос во тьме. Ты даёшь мне второй шанс на жизнь. Тебя путешествиями не обмануть. Больше я тебя не боюсь, Повелительница. Ты поставила на Гарри, и не прогадала».

Утром Том встал ни свет ни заря. Быстро приняв душ, одевшись в тёплый свитер и брюки, ведь дождь всё ещё не прекратился, сел писать в дневник.

«Нужно достать уникальный яд. Яд смерть. Но в яде должен быть компонент жизни».

Клык василиска √
Яд Маледиктуса √

«Но они невечные. Нужно найти идеальный яд, который и через столетия будет присутствовать в природе. Но сначала эксперименты с василиском и Нагайной. Найду компонент через них. А после найду то существо, в яде которого, есть такой же компонент жизни».

— Том, ты вообще спал? — обеспокоился Эйвери, глядя на круги под глазами у парня.

— Нет. Переосмысливал жизнь. Не хочу быть тем, кого будут бояться, а через столетия считать тираном.

— Тебя осенило, как Певерелла? — засмеялся Эдриан.

— Он круто вошёл в историю. Его будут почитать и через сто лет. И через тысячу. Я тоже так хочу. Медицина.