#любовьненависть | виолетта малышенко

глава 22. Последний звонок

Не успела я оглянуться, как прозвенел последний звонок. Это был момент столь радостный и долгожданный, сколь и волнительно-грустный. Парни явились в костюмах, а почти все девчонки-выпускницы – в белоснежных фартуках и бантах. Мы уверяли друг друга, что не станем плакать – ведь это такая глупость!

Однако стоило нашему классу появиться на сцене для поздравления классного руководителя и начать петь заунывную песню, которую мы репетировали после школы весь май с грандиозными ссорами, как все расчувствовались. Парни держались, но девчонки стали реветь прямо на сцене. И наша классная, обложившись цветами, тоже плакала, утирая глаза платочком (хотя я подозреваю, что от счастья). В общем, уходили мы феерично: у девчонок потекла тушь, а мальчишки либо опускали глаза в пол, либо начинали глупо и нервно отшучиваться. И по очереди обнимали классную, все обиды на которую вдруг пропали.

Я тоже ревела, потому что хоть и готовилась к последнему звонку несколько месяцев, но все равно только в этот момент осознала, что теперь все закончилось. Впереди нас ждали экзамены, поступление, нервотрепка... И взрослая жизнь, которая разведет нас всех в разные стороны. Мы еще совсем не понимали, каково это – каждое утро идти не в родную школу, в которой был знаком каждый укромный уголок, а в чужие колледжи, техникумы и университеты, в которых не будет никого из тех одиннадцати лет, проведенных вместе. Мы лишь смутно это осознавали, и от этого становилось и волнительно, и грустно.

Наверное, прощание с детством – это всегда грустно. Когда в школьном дворе улетали в бездонное голубое небо десятки ярких шаров, я снова расплакалась, и обнимающая меня Ленка – тоже. И девчонки из нашей компании шмыгали носом и обещали друг другу, что мы никогда не перестанем общаться.

Без казусов тоже не обошлось. Я была одной из нескольких ведущих на торжественном мероприятии, а Малышенко участвовала в смешной сценке, где играла местную грозу школы – нашего завуча. Она надела парик, нацепила на плечи серую шаль, а на нос – квадратные очки и вышла на сцену, заставив зал согнуться от хохота. Глядя на то, как она мастерски пародирует грозную Елену Семеновну, я тоже смеялась и громко хлопала в ладоши. А потом за кулисами Малышенко вдруг сказала мне, что я хорошо смотрюсь на сцене.

– Э-э-э, спасибо, – даже не ожидала я аттракциона столь невиданной щедрости.
– Ты смешная, – продолжила эта идиотка. – Так забавно, по-старушечьи семенишь и микрофон держишь, как будто проглотить собираешься.
– Что ты сказала? – сощурилась я, почему-то вспомнив, как недавно видела ее с Юлей, гуляющих по улице за ручку. – Охамела, чучело?
Она ничего не ответила – лишь едва заметно улыбнулась.