Под снежным куполом счастья

Я подарю тебе любовь

Было так холодно.

Это, пожалуй, было первым, что она почувствовала, ощущая, как сознание возвращается к ней. Этот холод пробирал до костей, бил по самой золотой середине и в то же время так ласково ласкал что-то, чему Дэль не могла дать название. Лёгкая, ни с чем не сравнимая теплота сейчас окружала низ живота, не позволяя холоду проникнуть туда.

Длинные пушистые ресницы затрепетали, приоткрывая яркие, подобно солнцу, глаза. Хотелось жутко рассмеяться, но вместо этого тяжёлый хриплый вздох сорвался с ее губ, за которым последовал неприятный липкий кашель. Перед глазами была темнотая мрак, но даже так, затуманенные болью глаза смогли найти в этой темное слабый проблеск свечи. Тем временем в нос ударил сильный запах трав, но на деле никакого дискомфорта он не приносил, вместо этого успокаивая быстро бьющееся сердце.

Воспоминания, подобно жуткому кошмару, всплыли ярче обычного, едва ли не заставляя Дэль подскочить. Му Цин. Она должна найти его. Сейчас же. Однако, все было не так-то просто. Как бы Дэль не хотела — тело болело так сильно, что даже слабое движение было сопровождено огромноми усилиями.

А сил у нее не было.

Перемотаная бинтами рука взлетела вверх, с трудом поднимаясь с места. Дрожь, унять которую Дэль смогла не сразу, пробежалась по всему телу, заметно давая ощутить едва заметную тяжесть на животе. Что-то мягкое и небольшое лежало на ней, грело и дарило покой, делясь своей теплой энергией.

Хриплый, полный боли, но настоящей и искренней радости шепот, разбулмл виновника, заставляя открыть свои горящие глаза, уставившись на Дэль с такой же пылкой любовью, как и обычно.

— Хуа.

Котик, который до этого клубочком лежал на ее животе, замурчал, приподнимаясь, но лишь для того, чтоб ласково и нежно впиться коготочками в нижние одеяния богини. Теплая Ци, подобно потоку горячего меда, побежала по меридианам, наполняя их светлой энергией Ян. Откинулись обратно на подушку от внезапного потока сил, Дэль тихо заскулила, чувствуя жгучее тепло под кожей. Тем временем, довольный собой и своей работой, Хуа Чен наконец-то размял коготочки, обратно устраиваясь на низу ее живота. Теперь, помимо шумных и тяжёлых вздохом, было слышно громкое мурчание.

В комнате царил полумрак. Но тем не менее было видно, как темные шторы укрывали окна от света, не давая ему проникнуть в комнату, позволяя приятному полумраку царить внутри.