Под снежным куполом счастья

Подозрения и разгром

Одинокая слеза упала на испачканную кровью щеку.

Дэль думала, что это действительно конец. Так упрямо, сжимая ее ладони, Мэй Линг пытался вонзить лезвие как можно глубже, когда пальцы Дэль предательски дрожали, боясь сдвинуть кинжал хоть немного.

Кожу задело, когда слезы смывали кровь на бледных щеках. Если бы не реальность происходящего, Дэль бы приняла эту ночь, как ночь самого ужасающего и жуткого кошмара в ее жизни.

Но это не сон.

И сейчас она в шаге от того, чтобы убить Му Цина собственными руками, но не по собственной воле.

Это так жестоко.

Дэль думала, что хуже всего этого точно не будет, но сейчас... Сопротивляясь своему же естеству, богиня из последних сил пытается устоять под напором демона, всеми силами пытаясь прогнать из мыслей воспоминания, которые ее детская, побитая память, пыталась стереть. Мэй Линг тем временем шептал на ухо то, что заставляло ее сердце замирать от ужаса.

"Бей"

Кинжал, обжигающий кожу ладони Мин Дэль, в одно мгновение отлетел в сторону, успевая оставить на бледной коже слабую полоску крови, а на ладонях — красные, едва ли не кровавые отметины. Ладони разжались, а потерянный взгляд золотых глаз метнулся вперёд, замечая до боли знакомую фигуру. Слова сами слетели с губ, не веря в это крохотное счастье :

— Фэн Синь!

Бог войны Юго-востока едва стоял на ногах, однако ему хватило сил выбить кинжал из рук Дэль прямо в тот момент, когда лезвие прошлось по коже, оставляя не глубокий порез на шее Сюаньчженя. Фэн Синь, даже находясь не в лучшем состоянии, измотанный, раненный и весь в грязи, сейчас в глазах любого живого и мертвого существа выглядел как настоящий Бог войны, кем он на деле и являлся. Что-то странное на подобии лука было у него в руках, а стрелой, которая отбила кинжал, была всего лишь старая сухая ветка, которая впоследствии сломалась надвое, вонзив своей силой кинжал в старое гниющее дерево стен.

От силы удара могильник пошатнулся. В этот момент тот проблеск радости, сменился в глазах Дэль беспокойством и ужасом, стоило безликим тварям оголить свой проклятый лик, а замурованные каменные, вперемешку с деревом стены, содрогнулись от лютой нечисти, которая, подобно вою, скулила, пытаясь вылезти наружу, жаждая убийств и крови.