Друг Моего Друга

7 глава

Я очнулась от давящей боли в висках, — прямо дежавю, — но не почувствовала ничьей руки на себе, вместо неё — кучу проводков, торчащих из меня. От белизны стен перед глазами пустились бегать солнечные зайчики, а в носу защекотало от вони медикаментов. Сбоку, съедая все эти разноцветные проводки, размеренно пикал габаритный аппарат. Прикрыв глаза, я попыталась избавиться от световых вспышек, но они яркими соцветиями распускались даже под закрытыми веками.

Предприняв вторую попытку разглядеть что-то помимо белых стен, я наткнулась взглядом на Доминика. Он разместился на стульчике в углу палаты и, согнувшись в три погибели, то ли дремал, то ли над чем-то раздумывал. Я резко дернулась на месте, когда сознание наконец очнулось. Доминик? Что он здесь делает? Что я здесь делаю?

Парень рукой подпирал подбородок, но его голова поднялась, как только я начала двигаться. По крайней мере, попыталась.

— Отвратно выглядишь, котенок, — произнес он, потирая щеку.

— Чувствую себя так же.

Мой голос походил на хрип, будто слова цеплялись за стенки пересохшего горла по пути к языку. Я попыталась подтянуться, но руки были полностью спутаны, а живот налился неестественной тяжестью. Ноги по ощущениям были не тяжелее облачка, части тела буквально отказывались меня слушать.

— Сколько я тут пробыла?

— Без двадцати минут два дня.

Что? Я расширила глаза и тут же об этом пожалела. В висках запульсировала давящая боль. Доминик поднялся с кресла и сел рядышком на кровати. Откровенно говоря, он тоже видал деньки получше. Наверное, это работа тёмной щетины, покрывающей добрую половину его лица, но он выглядел так, будто потерял в весе.

— Спасибо...

— Молчи, не хочу, чтобы ты снова потеряла сознание, — прицокнув, сказал он, но слабая улыбка всё же коснулась его губ.

— Будто бы я хочу, — пробормотала я, шевеля ногой. Когда же она снова вернётся в рабочее состояние? — Не мог бы ты уколоть меня чем-то? Совсем не чувствую ног.

Сначала Доминик слегка опешил от моей просьбы, а потом тихо засмеялся. Красивый смех. Было бы очень неплохо, если бы он заменил свою дурацкую усмешку этим прекрасным грудным смехом.

— Иди сюда.

Доминик встал и, подхватив меня под руки, слегка приподнял. Короткий миг его лицо находилось прямо у моего, и я судорожно вдохнула. Какие красивые глаза. В свете солнца они сверкали, как драгоценные камни. Уверена, какая-нибудь королева вывалила бы целое состояние, чтобы такие украшали ее корону. Если на моем лице совершенно точно можно было прочитать выражение полного восхищения, то его лицо осталось для меня загадкой. Усадив меня, Доминик приподнял подушку и вернулся на место.