Bondage.|| jenkook

Part 2.

Дженни всегда отчётливо видела себя в роли дома. В меру жестокого и в меру ласкового. Она легко могла себе представить своего будущего саба, чьё имя сладким шоколадным отпечатком было быть запечатлено на её запястье. Это мог быть миловидный парень с большими глазами и непременно сладкими губами. Только одного не могла представить себе Ким Дженни,что всё окажется совсем наоборот.

После того, как захватчик страны отдал приказ собрать всех сабов королевства на первом этаже поместья семьи Ким,для бывшей наследницы началось хождение по мукам. Её то пихали, то толкали, то осыпали ударами и таскали за волосы просто за то, что на ключицах теперь чёрным пожаром горела метка с именем их правителя. Что, в принципе, не дало ей каких бы там ни было привилегий: её били наравне, а быть может даже и чаще, чем остальных, она то и дело ловила на себе колючие взгляды, впивающиеся то в бледную спину, где-то меж острых лопаток, то в разодранные колени и испачканные в саже лодыжки. Иногда на неё смотрели с долей презрения, иногда с почти безнадёжной грустью; порой её ещё окидывали сочувственными взглядами. Одной из таких людей была Миранда — хрупкая и изящная девушка с длинными, убранными в толстые косы, доходившими до поясницы каштановыми волосами. Они были очень близки ранее,та всегда и во всём ей помогала. Дженни снедала одна только мысль о том, что теперь она не только обрекла её на повиновение новому, в этот раз действительно жестокому доминанту, которому было, в принципе, наплевать на все твои страдания, но так же стала частью этой массы людей.

Их всех поставили в несколько длинных рядов. То тут, то там дрожали от страха молодые сабы, не привыкшие к полному отсутствию каких бы то ни было прав. Одни держались за подолы своих одежд, другие кому-то молились, кто-то рыдал, оторванный от своего истинного или даже целой семьи, кто-то сломлено падал, не в силах найти сил в обезвоженном после наглого использования теле. По рядам прошелся шепоток. В помещение зашла смуглая, полноватая женщина с грубыми чертами лица и не менее грубым характером. Она ходила от одного саба к другому, ворочая их лица и тела на свой манер, то сплёвывая им под ноги, то крепко матерясь. Она отсеивала молодых парней и девушек одного за другой, шла дальше, снова щупала, оглядывала, осматривала и снова отсеивала или же указывала толстыми короткими, увешанными дешевыми перстнями пальцами на кого-то из подданных. Таких сразу же выводили из строя, толкая в спину, и собирали в две отдельные группы. Джен стояла в самом конце, поправляя и пытаясь снять с себя позорный ошейник с гербом чужого королевства, когда ей отвесили звонкую оплеуху, рассекая некачественным металлом колец щеку в нескольких местах. Неглубокие царапины тут же засаднили, а щека неприятно пульсировала от удара.