Bondage.|| jenkook

Part 46.

Посторонние звуки расползаются рябью по темноте. Приглушенные, но назойливые настолько, что не отпускают и не дают погрузиться ещё глубже. Чеён не хочется всплывать. Внутренние разрушения кажутся критическими, — всё вокруг в пыли и обломках. И, кажется, саба придавило чем-то тяжелым. Один из тяжелых каменных валунов, отколовшихся от общего восприятия мира, укладывается тяжелым грузом прямо на грудь. Дышать мешает. Но Чеён, признаться, и не хочется. Она не знает почему. Просто она застряла где-то между. Но где именно не разобрать. Ей бы на самое дно, но противные звуки застревают репейником в волосах.

Через какое-то время звуки становятся всё более яркими, и Чеён даже слышит собственное дыхание, хоть до этого момента и сомневалась в том, что дышала. Холод, множеством мурашек, расходится от сердца к кончикам пальцев. Когда Чеён раскрывает глаза, то ещё долго смотрит на ткань, повисшего над ней , балдахина и пытается восстановить последовательность мыслей. У неё в голове вакуум, перемежающийся с посторонними звуками и путающийся с воспоминаниями. В горле неприятный комок из гремучей смеси чувств. Ей очень хочется встать, но тело кажется неподъёмно тяжелым. Настолько, что саб даже не пытается.

Она утыкается взглядом в окно, чуть поворачивая голову. И только в этот момент понимает, — она, в самом деле, находится в своей комнате. Хмурится. Голова кружится настолько, что всё, произошедшее за год, списывается на долгий кошмар. Губы расплываются в лёгкой улыбке. Скоро к ней придёт Юнги. Он снова будет мягок и аккуратен. Он снова будет учить Мин Чеён становиться сабом. А младшая лишь вновь и вновь будет подставляться, выгибаться и стонать. Она уже хочет вновь закрыть глаза, но только тогда вспоминает, что именно её разбудило.

Жмурится от тупой тяжести в голове и мышцах, но всё равно встаёт. Запястье прошивает резью боли, заставляя кратко вскрикнуть. И потому только сейчас Мин обращает внимание на, привычно перемотанную, руку. Увиденное заставляет её нахмуриться ещё больше, а непрекращающийся мерзкий гул толпы заставляет сердце биться в тревоге. За ней тянется металлический звон цепей, но сабмиссив не обращает на него никакого внимания. Подходя к окну, она видит главную площадь их дворца. Наскоро отстроенная платформа и уйма народа. Мин Чеён никогда не забудет своего внутреннего холода. Мин Чеён  никогда не забудет, как увидела публичное сожжение обезображенного тела родного брата и мрачное выражение лица Чимина. Чеён больше никогда не забудет того, что её брат мёртв.