Bondage.|| jenkook

Part 32.

Несдержанные стоны разносятся громким эхом по ближайшим коридорам пыточных камер. Быстрый ритм и звук бьющихся друг о друга тел. Чеён ни разу не гибкая, но Чимину не важно. Чеён не готова, но её и не спрашивали. Она стонет во весь сорванный голос и не знает, что происходит. Она чувствует словно бы сквозь пелену невыносимой боли, как невесомо и воздушно Пак целует её куда-то в коленку, почти не меняя темпа. От этой нежности, граничащей с жестокостью, сабу хочется расплакаться точно сопливой девчонке, разодравшей коленку, когда гуляла в саду. Только вот у Чеён разодрана душа.

Впрочем, колени тоже, но это самое малое из её проблем.

Чимин наклоняется ближе, заставляя выгибаться ещё сильнее. Он ловит чужое сорванное дыхание своими губами, всё продолжая толкаться внутрь. У короля обветренные губы, но Чеён плевать, потому что они принадлежат Чимину. И потому она находит в себе силы на то, чтобы чуть вперёд податься. Так больнее, но зато теперь та может укусить своего доминанта за нижнюю губу и получить за это укус в ответ. Младшая хотела бы забыться ненадолго, но Пак не даёт. Доминант оставляет сочные засосы на шее, продолжая вдалбливаться в чужое тело. Мин не чувствует зафиксированных на столе рук. Она задирает голову, подставляя шею под всевозможные укусы-засосы и поцелуи. Одна из рук перемотана и туго перевязана. Так, что нет и шанса ей пошевелить, — три дня назад Чимин всё же переломал ей пальцы в порыве одной из своих, как оказалось, очень странных и пугающих страстей.

Чеён чувствует, как с каждым новым резким толчком в её спину впиваются всё больше заноз. Она пытается отогнать мысли о том, что её раскладывают прямо на испачканном ещё свежей чужой кровью столе для пыток, а задранная по грудь кофта наверняка уже пропиталась и потом, и той же кровью. Она не знает, что чувствует. Не то, потому что в ней слишком много всего, не то, потому что пуста как старинная ваза. Она старается не думать. Не думать о том, что больно. О том, что у Чимина взгляд с каждым днём всё более пугающий. О том, что Пак так же, как и Юнги, — «Не из нежных чувств». О том, насколько ей гадко. И насколько ей хорошо. Она ненавидит себя за хриплые громкие стоны, что выбивает из неё доминант. Она ненавидит себя за то, что под Чимином не получается притворяться бесчувственным бревном. Она ненавидит себя за то, что ей доставляет удовольствие быть вжатой в залитый кровью стол и быть жестоко взятой на нём же. Мин Чеён ненавидит себя за каждый сантиметр своего, не принадлежащего ей, тела, ненавидит за все грязные мысли и испачканные чувства.