Bondage.|| jenkook

Part 42.

Последнее, что помнит Чеён, прежде чем весь мир вокруг неё окунулся в чернильный мрак, глухую боль в затылке. Более она не слышала ни слова. Более она не имела права присутствовать при этом важном диалоге, где один — любимый, почти с самого детства, человек, а второй — жуткий в своём лицемерии доминант, от чувств к которому Чеён, даже если бы ей того очень захотелось, никогда бы не смогла избавиться. Ведь те обвивали руки, ноги и шею плотным змеиным кольцом. И либо смерть, либо любовь. Даже если второе подобно первому. Даже если оно и есть.

      Вокруг Чеён тишина, внутри неё — пустота с острым запахом гнили. Но это её не пугает: холод, тишина и темнота всегда преследовали её. И пусть она прежде была избалована вниманием служанок, что не чаяли в ней души, то невероятное ощущение отсутствия внутри чего бы то ни было её не покидало. Между тогда и сейчас разница была небольшой. Просто тогда её любили, а теперь ненавидят. Просто тогда она была Мин Чеён, а теперь просто саб. Одной из гарема желанного всеми короля. Ей позволяли спать рядом, как признак того, что она истинная, но к ней не позволяли прикасаться. Как признак того, что не доверяют. Как признак того, что недостойна.

      Ей бы усмехнуться, — она стоит ближе всех, но находится непозволительно далеко. Она может сказать, какого цвета у Чимина душа, но не может назвать цвета его глаз. Потому что доминант всегда спиной — очередной обманчиво-доверительный ход. Потому что когда всё-таки смотрит, у Чеён испаряется любая мысль. Ей кажется, что испаряется и сама она. Когда Пак Чимин смотрит в глаза Мин Чеён, нижней не приходится ждать ничего хорошего, и потому ей совершенно не до цвета радужки королевских от природы красивых глаз, — она вся превращается в слух, только и зная, как жадно ловить любой звук, слетающий с чужих губ.

Ей бы рассмеяться, ведь королевство Пак — едва не рай на Земле. Но внутри скапливаются лишь слёзы, — ей знакома изнанка реальности. Та, неприглядная, где кровь и запах разложения. Та, где под ногами хрустят кости пленников, и от стен отражаются нечеловеческие вопли. С этой реальностью знакомы немногие. Нет, Пак Чимин вовсе не мягкотелый мальчишка, которому всегда была отведена роль жалкой подстилки под ногами будущего правителя. Пак Чимин — лютый сплав жестокости и расчёта из самых глубин адского пекла. Универсальная машина для убийств или изящный хищник. Он знал, как нужно делать больно, а потом ещё и ещё больнее. Многие говорили, быть его сабом — самое лучшее, что могло бы произойти. Просто быть среди них Чеён — проклятье. Другие сабы короля боготворят. Они готовы вывернуться перед ним наизнанку за тёплую мимолётную улыбку и приглашающее похлопывание по коленке. Если честно, Чеён тоже готова.