Bondage.|| jenkook

Part 40.

Продолжительный дождь сменяется палящим солнцем, что страшно раздражает Ким и заставляет вылезти из тёплых объятий. Она смотрит в окно, щурясь от слишком яркого солнца, — в Южном королевстве уже ни намёка на снег, и это заставляет Джен немного печально вздохнуть. В поверхности стекла она разглядывает свой полуобнаженный силуэт и тут же раздраженно задёргивает шторы, забирая у света всякую возможность пробиться в комнату сквозь окно, но так и не возвращается в кровать. Чонгук всё ещё спит, но черноволосая окидывает его лишь мимолётным взглядом, прежде чем покинуть королевские покои. Она проводит дни, слоняясь по замку без дела и теряясь между стеллажей, забывая о днях и ночах.

Всё это кажется ей невероятно скучным, но она лишь продолжает читать книгу за книгой. Теперь всё ощущалось чем-то далёким и нереальным. Теперь всё казалось инородным и ненастоящим, словно бы она никогда и не была кронпринцессой, её ни к чему не принуждали и никогда тайно не вывозили за пределы королевства. Она проводит дни, общаясь с Реной. А потом вечерами провожает её же взглядом. Та выходит из спальни Чонгука со свежими синяками и следами грубого секса. Когда Рена выходит за пределы королевских покоев, она порой ещё несколько, отчего-то долгих для Дженни, минут стоит у дверей, смотря куда-то в пустоту, после чего вновь и вновь удаляется прочь. Рена никогда не оборачивается, и Дженни этому рада, — ей совершенно не хочется, чтобы эта саб, повернувшись, увидела точно так же стоящей у двери черноволосую. Рена никогда не оборачивается, и Дженни не знает: это уверенность или отчаяние.

Каждый раз после Рены, Чонгук довольно разглядывает Дженни, скользя взглядом по шее с королевским ошейником, нежно обнимает и мягко целует. Каждый раз после Рены, как и после любого другого саба, находящегося в королевских покоях, Чон Чонгук был добр. После любого другого саба, кроме самой Ким Дженни. После Ким Дженни и король щедро сыпал пощёчинами и оскорблениями. Иногда казалось, что доминант и вовсе забывал о существовании у него предназначения, не замечал или не хотел замечать неприятного настроения собственной нижней. Та словно была частью приятного глазу интерьера, и Джен не отрицала возможности того, что это так и есть. Она смотрела на младшего, на более опытную Рену, и понимала: всё, что ей остаётся — просто быть наблюдателем, без права на возмущение. Рена всегда улыбалась, принимая любую грубость как ласку и любую резкость как нежность. Она выглядела довольной. И днём разговаривала с Дженни, любопытно заглядывая той в глаза, а вечером раздвигала ноги перед их общим хозяином. В конце концов на Рен тоже было выжжено мерзкое «Чон Чонгук». Она была старше как саб, она была опытнее и намного миловидней.