Тетрадь Смерти: Л изменит Мир/Death Note: L Changed The World

L19. Уничтоженный |Глава 3|

На низком столе стоял возвышался огромный стеклянный горшок, который доверху был наполнен белыми кубиками рафинада. Вытаскивая их  по одному, L тут же отправлял их к себе в рот.
Напротив дивана было установлено более пятидесяти мониторов. До вчерашнего дня по ним часами показывали новости, а также видео с камер наблюдения со всего мира, однако сейчас все мониторы были выключены. Все, кроме одного.
L смотрел японскую телепередачу. В ней обсуждали недавний развод одной знаменитости, раздувая все словно настоящую сенсацию.
Когда L повернулся к монитору, в студии началась непонятная суета. Внезапно телевещание прервалось, а вместо этого началось экстренное прямое включение с пресс-конференции, проходившей в Центральном полицейском департаменте. После нескольких слов от начальника японской полиции за микрофон сел Соитиро Ягами.
– Мы с радостью спешим сообщить о том, что дело о серии убийств преступников, совершенных человеком, известным в народе как Кира, закрыто. Отныне Кира никогда не совершит ни одного преступления.
Сразу же после этого заявления в конференц-зале поднялась суматоха, с разных сторон посыпались многочисленные вопросы.
– Это значит, что вы его уже арестовали? Или Кира мертв?
– Не могли бы вы объяснить, каким образом Кира убивал своих жертв?
– Ответьте пожалуйста на вопрос!
Однако, сразу после того, как он сделал такое сенсационное заявление, Соитиро Ягами поспешил покинуть конференц-зал, не обращая внимания на нескончаемые просьбы журналистов ответить на вопросы. В конференц-зале стоял галдеж, повсюду раздавались крики.
L продолжал смотреть в монитор, никак не реагируя на происходящее.
– Значит, Кира... Нет, значит, Лайт мертв.
Внезапно L послышался чей-то голос. Если бы в комнате вместе с L находился кто-нибудь еще, то он гарантированно не услышал бы ничего. Однако L, похоже, это нисколько не удивило. Голос принадлежал тому, чей уродливый нечеловеческий силуэт стоял неподалеку, закрывая собой свет, шедший из дверного проема комнаты. Единственным, кто мог пройти в квартиру L, не побеспокоив систему сигнализации, был синигами, Бог Смерти, способный проходить сквозь стены.
– Тетрадь Смерти, попавшая в этот мир благодаря тебе, шинигами… – перед L лежало две Тетради. Он медленно поднял одну из них и затем поднес близко к пламени свечи. Несмотря на то, что ему это не очень понравилось, синигами Рюк не стал его останавливать.
– Эх, а я так надеялся, что ты найдешь для нее особое применение. Я же тебе уже рассказывал правила пользования Тетрадью.
– Особое применение... И какой в этом смысл?» – L посмотрел на Рюка исподлобья. Его сердитый взгляд отразился в больших глазах синигами.
– Я обронил эту Тетрадь в мире людей, потому что в мире Богов смерти мне было невыносимо скучно, – сказал Рюк. – Во всяком случае, с Лайтом мне было весело. И я надеялся, что и ты сможешь меня развлечь, если постараешься отыскать для Тетради необычное применение.
– В убийстве людей нет ничего веселого. К тому же, я уже успел воспользоваться твоей Тетрадью Смерти, – L раскрыл Тетрадь и вытянул ее вперед, держа обеими руками. – Я уже записал в ней свое имя. И это первый и последний раз, когда я использовал эту Тетрадь по назначению.
Поднеся Тетрадь близко к своему лицу, Рюк начал принюхиваться к странице, а затем уставился на имя.
– Значит это то имя, которое так отчаянно пытался узнать Лайт. Кто бы мог подумать, что тем, кто запишет его в Тетрадь Смерти, окажешься ты, – растянув свой рот в широкой улыбке, захихикал Рюк, выставив между губ острый язык.
Продолжая держать Тетрадь в руках, L вести себя так, словно он и забыл, что перед находился Бог Смерти.
Рюк еще раз мельком глянул на имя и немного погодя отошел в сторону, неестественно согнув спину и щелкнув при этом шеей.
– Ты действительно не собираешься использовать Тетрадь Смерти? Что ж, это уже перестает быть интересным, – повторив те же слова, что он собирался сказать Лайту перед тем, как он умрет, Рюк с глухим звуком расправил свои крылья и исчез из комнаты сквозь потолок.
В комнате вновь наступила абсолютная тишина. Не переставая покусывать ногти, L все также смотрел, не отрываясь, на Тетрадь.