Единение: Лагерь Феникса.

Глава 22.

— Что ты вытворяешь?! — Драко Малфой втолкнул девушку в пустой класс и захлопнул за ними дверь.
— О чем ты говоришь, Драко? — Парвати поправила мантию и обиженно посмотрела на него. Мысли девушки с бешеной скоростью пролетали в голове, просчитывая ситуацию. Таким взбешенным она не видела его никогда... Почему?
— Зачем тебе Грейнджер? — Он пытливо посмотрел на гриффиндорку, стоящую перед ним. Та изумленно подняла брови.
— Я? Драко, я не… Зачем?
На миг Драко действительно усомнился в своих предположениях, Парвати Патил просто не могла провернуть все так гладко. Гриффиндорка не стала бы идти против однокурсницы, тем более убивать ее…Но один раз против факультета она уже пошла…
— Брось, я отлично видел, как ты смотрела на нее…
— Господи, да это вовсе не значит, что я собиралась…— она всхлипнула и затрясла головой. — Весь факультет меня ненавидит только из-за того, что я рискнула высказать свое мнение. Из-за того, что я с тобой!
В глазах Парвати тем временем уже открыто заблестели слезы, девушка разрыдалась.
— А ты…ты действительно думаешь я убила ее?
— Еще не убила.
— Гермиона…я…о господи, Драко!..Я никогда бы не стала делать этого…— она вновь зашлась в рыданиях.
Драко нерешительно стоял над девушкой, глядя на ее подрагивающие плечи. Боже мой, о чем он думает! Это же не слизерин, гриффиндорка просто не может так притворяться. Да и по умственному развитию Парвати вряд ли ушла дальше Панси Паркинсон... К тому же, девушка еще нужна была как союзник, ее помощь была чертовски своевременной. Драко вздохнул и опустился на колени рядом с ней.
— Прости меня, я идиот, прости меня…Просто, наверное, все еще под впечатлением от события…несколько…неожиданно.
Ну конечно.
Он шептал ей еще какую-то успокоительную чушь, гладя по волосам и прижимая к себе, пока девушка окончательно не успокоилась. Она подняла на него свои огромные глаза и последняя слезинка скользнула по ее лицу. Драко прикоснулся губами к ее щеке, сцеловывая соленую каплю, прекрасно зная, что на девушек такие приемы оказывают должное впечатление, вот и сейчас тень улыбки тронула губы Парвати, а затем лицо ее вновь омрачилось.
— Бедный Гарри…
Малфой чуть крепче прижал девушку к себе и с трудом подавил вздох. Он вспомнил лицо парня, когда тот сидел над Гермионой Грейнджер…Потерянность, тоска и такая безысходность… Да, Поттера действительно было жаль… Чертов Гриффиндорец.

Кресло было неудобным. Хотя вряд ли хоть где-нибудь сейчас ему было бы удобно. Рон всматривался в бледное лицо подруги, в бескровные губы, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни, кроме учащенно поднимающейся груди. Но она оставалось неподвижной. И если бы не это тяжелое дыхание выглядела бы, словно…Но она дышала. Больно. Но еще хуже для него было сейчас поднять глаза и посмотреть на друга, сидящего рядом. В его взгляде он читал нечто такое, что заставляло его похолодеть, что давало безумное понимание, формулировать в слова которое он боялся. Временами лицо Гарри расслаблялось, и он закрывал глаза, но потом на него вновь возвращалось напряжение. Когда Рон наконец решился поднять глаза, оказалось, что его друг так и не пошевелился за прошедший час. Гарри смотрел на девушку так, словно именно сейчас все пережитые потери дали о себе знать. Сердце вновь сжалось.
— Выпей, — Лаванда протянула ему фарфоровую чашку с каким-то отваром. Точно такую же она дала и Гарри. Удивительно, но во всей этой ситуации она оставалась самой спокойной…И Рон не хотел думать, что причина этому — то, что произошло с ней летом. Он закрыл глаза. Сколько же можно?
Он даже и представить себе не мог, насколько был близок к истине. Гарри сжимал в руках хрупкую холодную ладошку Гермионы, боясь отпустить, словно это было единственным, что сейчас держало ее. Он уже даже не пытался подавить приступ отчаяния. Северус Снейп и Дамблдор вместе с колдомедиком из Мунго и всхлипывающей Макгонагалл ушли уже где-то полчаса назад и до сих пор не было никаких вестей. Мадам Помфри чем-то звенела у себя за ширмой, но не выходила, словно отрезая все возможные шансы. Лицо Гермионы было таким спокойным. Все призраки прошлого будто воплотились для него в этой хрупкой девушке. Он практически физически ощущал свое бессилие. Временами он все же пытался коснуться ее сознания, но все было безрезультатно. Когда дверь больничного крыла резко распахнулась он даже не вздрогнул и не обернулся. Северус Снейп окинул взглядом трех подростков, сидящих вокруг постели. Сейчас, когда в больничном крыле никого больше не было, они казались безумно одинокими, чуждыми этому миру существами. Он отогнал от себя эти мысли, отругав за сентиментальность. Он не принес им никаких хороших вестей. Следом за Снейпом в помещение вошел Дамблдор, который, казалось, постарел еще лет на двести за это время. Макгонагалл не было. Мадам Помфри вышла к ним из-за ширмы и с надеждой посмотрела на Снейпа.
— Северус?