Мои миры, твое отчаяние. Танец третий.

Глава 30. Беседы.

Все смешалось в голове Гарри: звуки, образы и запахи. Медленно, словно огромная змея, его сознание опоясывало безумие. И он захлебывался им, утопая в сотнях мыслей без возможности уцепиться хотя бы за одну из них.

— Поттер, ты идиот! — чуть скрипучий голос доносился будто бы издалека. На то, чтобы его идентифицировать, потребовалось время. Сейчас Гарри едва мог вспомнить, что именно делает в этом помещении.

Снейп, а это определенно был он, находился рядом с ним. Среди каши из мыслей в голове удалось прояснить для себя, что сейчас зимние каникулы, а он сам в поместье, в своей комнате, на кровати.

У Властимила Готта были серьезные проблемы с сердцем, и именно поэтому он не мог сам выпить яд, чтобы получить последний необходимый ингредиент для зелья — отравленную кровь. Вряд ли он сумел бы пережить подобное. Его жена на данный момент находилась на третьем месяце беременности, так что как-то помочь Гилберту тоже не могла, хотя и очень желала этого. Узнав это, Гарри и выпил яд. Все это было необходимо для исцеления Готта.

Поттер сам не мог объяснить, почему так сильно рискует для того, кого и другом назвать не может, скорее хорошим приятелем, не более того. Эдвин подобное поведение называл безрассудным альтруизмом, Альберт же тихо вздыхал и что-то бубнил о комплексах и компенсаторном поведении. Иногда Гарри самому казалось, что на его действия в большей степени влияет именно то, что ему подсознательно хочется продемонстрировать всем: он очень хороший парень.

Потолок слепил своей белизной, и Поттер закрыл глаза, погружаясь в полудремотное состояние. Часы на тумбочке противно тикали, тело давно затекло от лежания на спине, но на боку его почему-то начинало сильнее мутить. Вообще его постоянно тошнило, а рвота не давала ничему надолго задержаться в его организме. Нервы сдавали, и хотелось покапризничать и поныть, но подобное рядом со Снейпом было недопустимым. Максимум, чего бы удалось добиться — это получить от него Силенцио.

В довершении всего, на периферии сознания все еще звучали слова теперь уже его бывшей девушки.

— Давай расстанемся? — с тяжелым вздохом предложила Беатриче. Она держала в руках какой-то маленький томик стихов хорватского поэта Петра Канавелича и постоянно чуть царапала ноготком указательного пальца обложку книги.