"В шумном зале ресторана..."

Тридцать четвертая глава.

Мию из реанимации перевели только через трое суток. Эти время опять превратилось в кошмар, которы они пережили пару месяцев назад. Как и тогда, она находилась в окружении всяких приборов, трубок и капельниц, вся такая хрупкая и крошечная. А он ничего не мог поделать, кроме того, что сидел у ее кровати и держал за руку.

Прогнать его пытались все, кому не лень: начиная от врачей и медсестер, заканчивая Ромкой. Если, в первом случае, он старался отвечать вежливо, то на друга просто зарычал и приказал оставить в покое. Ни одна сила на земле не сможет заставить Петрова сдвинуться с этого места.

Персоналу больницы пришлось смириться с наличием мужчины в палате реанимации. Все, чем он им помогал, так во время процедур становился в угол и ждал, когда они уйдут. Особо ретивые медсестры называли его "диким волком, оберегающим свою самку". А что, ему даже нравилось. Эти животные были однолюбами, как и он.

Мию эти три дня держали в искусственной коме. Посчитали, что так будет лучше. Когда она проснулась ночью первого дня и увидела его возле себя, у нее, почему то, началась истерика. Ничего не помогало привести в чувство девушку, поэтому и было принято решение с комой. В которую он, кажется, впал вместе с ней.

И, вот, они вновь в той же палате, где провели три долгих недели между отчаянием и счастьем. С минуты на минуту, крошка должна придти в себя и он очень этого боялся. Боялся, что у нее опять случится приступ. Теперь то он знал причину такой реакции.

В ту же ночь, после того, как отошел от шока, сразу поехал к мужику, который ее привез в больницу. Понимал, что такая реакция не просто так появилась и тот должен что-то знать.

Как всегда, он оказался прав. Мужик уже был на их базе и понимал, что его ждёт. Даже, не пытался возмущаться или сопротивляться. И, что самое главное, шел на контакт.

- Почему ей стало плохо?

- Не знаю... - оплеуха, - я, правда, не знаю... - более увесистая оплеуха, - мы говорили и ей стало плохо...

- О чем? - с такими темпами, вероятность того, что не сдержит свое слово, возрастала.

- О людях, которых убили... - удар правой, - вы убили... - посыпалась череда ударов, которые остановил Роман.

- Идиот! Как можно с ней о таком говорить! Ты - труп!

- Никита... Прекрати... Ты обещал... Едь к Мие!