И вдруг ни с того ни с чего , я почувствовал угрозу своей жизни

Жизнь знаменитости

Жизнь не делится на белое и черное, потому что она не попа зебры. Иногда этому радуешься, а иногда жалеешь, что за черной полосой идет не белая, а какая-то малиновая в крапинку. Именно в этот момент отчетливо понимаешь, что попа зебры – не самый плохой вариант. А как хорошо все начиналось…
Зима, где-то за городом раскинулась белая безжизненная пустыня, и вот посреди этого снежного великолепия появилась словно из ниоткуда оранжерея. Цветы и снег, лето и зима, жизнь и смерть… В общем, Тсукури - гений! Сасори ухмыльнулся, глядя на это чудо среди зимних сугробов. Выставки Дейдары всегда сенсации: яркие, спонтанные, незабываемые. Тусовка давно привыкла, что приглашения на открытие приходят за день до начала. Таков Дейдара, да! Искусство – это взрыв! А взрывать умы Тсукури умел как никто. Сасори хмыкнул: ощущался колоссальный контраст, и впечатление было неописуемое. Акасуна, представив, а точнее, просто вспомнив, каких сил стоила другу эта выставка, осознал, какой этот раздолбай на самом деле трудяга. Оказавшись внутри и оценив дизайн помещения на пять с плюсом, Сасори как обычно нашел себе темный угол рядом с фуршетным столом, куда и забился. Наблюдение – вот ключ к пониманию людей. Кого здесь только не было! Кажется, Дей собрал всех: друзей, врагов и прочих недостойных! Подумать только, он даже Оноки пригласил. Старикашка сейчас, ворчливо кряхтя, жаловался внучке на никчемного ученика, не оправдавшего надежд. Девушка кивала, скользя глазами по залу в поисках никчемного ученика деда. Дейдары поблизости не было: не то чтобы он боялся своего наставника, но лишний раз попадаться ему на глаза не горел желанием… Неподалёку от деда с внучкой Нара Шикамару отбирал у жены бокал вина, блондинка шикала на мужа, стараясь не привлекать внимания к семейной сцене. Собственно, госпожа Темари пить не собиралась, она просто держала бокал, ведь это был достаточно неплохой аксессуар, подчеркивающий ее коралловое платье, а гений "Конохи" в моде не разбирался. Сасори перевел взгляд в сторону двери: гости прибывали и прибывали, а Дейдары все не было и не было. Потерялся он в этом зеленом лабиринте что ли? Сасори взял со стола бокал и продолжил оценивать обстановку, Узумаки тоже не было в поле зрения. Интересно, где же Коноховские репортеры, или Лис всегда за всех отдувался?
- Боже, какие люди, - закатив глаза, прошептал Сасори и поставил пустой бокал на стол. Харуно Сакура в самом мерзком розовом платье на свете ходила по оранжерее, цокая шпильками, за ней безмолвной тенью следовал бледный черноволосый парень. «Омерзительное платье!» - от такой мысли дизайнера слега бросило в жар, потом не слегка, пришлось развязать галстук и расстегнуть пару пуговиц на черной рубашке. Модный критик тем временем беседовала с известной актрисой (Карин, кажется) и вполне успешно делала вид, что не видит его. Взгляд Сасори, конечно, осквернил темно-зеленый наряд красноволосой девушки, но Харуно даже на фоне этого цветового коллапса умудрялась выглядеть хуже. Если о Карин можно было сказать: «Сегодня она надела неудачное платье», то о Сакуре пришлось бы говорить только матом. Дизайнер взял еще один бокал с подноса проскользнувшего рядом официанта, покачнулся и понял: хватит, не спиваться же, в конце концов, из-за какой-то безвкусно одетой девицы (хотя, Акасуна часто так и делал, а потом Дейдара тащил его домой, лишая себя ночи любви с симпатичной девушкой). Коварный Сасори ждал, когда приедут Учихи, чтобы взглянуть на реакцию общественности на свой новый шедевр - платье, которое сегодня будет на Ино. О, это платье: цвета и переливы, легкое и невесомое, словно сотканное из солнечных лучей. Особенно он ждал реакции Харуно. На его лице сама собой расползалась самая искренняя из улыбок – зловредная. Ино как-то обмолвилась, что сильно недолюбливает бывшую начальницу. Сам Сасори терпеть не мог Харуно, и она платила ему тем же, хоть они лично и не были знакомы. Исток вражды этих двух деятелей моды прост – бабушка Сасори. Госпожа Тьё была великим кутюрье, работала в знаменитом модном доме Сунегакуре. Сакура считала работы госпожи Тьё эталоном, сравнимым разве что с Коко Шанель. Первые статьи начинающей журналистки были связаны именно с госпожой Тьё. Харуно даже стала корректором ее мемуаров (работала девушка совершенно бесплатно). Журналистке просто была безумно интересна жизнь такой незаурядной личности, как госпожа Тьё: длинная, захватывающая, яркая. Последняя часть той самой биографии была посвящена исключительно Сасори: «Какой Сасори умница! Какой Сасори молодец! Какой Сасори краса… ну, вообщем, какой замечательный Сасори!» А, между прочим, этот самый Сасори сбежал из дома в шестнадцать, жил непонятно где, непонятно с кем, не понятно как, естественно, заставляя бабушку сильно переживать. Да, он навещал, но ведь этого было мало – так считала Харуно. И когда Тьё умерла, Сакура винила в этом Сасори, который даже не соизволил появиться на церемонии похорон. Так что, в воображении журналистки, в смерти госпожи Тьё виноват ее недалекий, избалованный и эгоистичный внук. Поэтому про него следует говорить гадости и в колонке, и в прямом эфире, и где только можно. Что касается Сасори, в начале он честно не понимал, с чего вдруг такое внимание к его скромной персоне, и старался игнорировать выпады совершенно незнакомого человека. Но когда эта женщина назвала его в своей программе «Самым бездарным среди знаменитых дизайнеров» - Акасуна не выдержал и нанес ответный удар. Когда его пригласили на радио в качестве гостя и задали вопрос о Харуно, дизайнер заявил: «Что девочку, которая косплеит дерево, в честь которого ее назвали, вряд ли можно воспринимать серьезно». И понеслось… Но думать о Харуно, ее наряде и прочей ерунде, связанной с этой «типа стильной штучкой», дизайнер долго не стал. Его взгляд отдохнул на платье Матараши Анко: черная кожа обтягивала ее как змею, что ж, для актрисы в зените карьеры самое то. Девушка говорила с… Гаарой. Адреналин ударил Акасуне в голову: мало ему этой с розовыми волосами, так еще и владельца Сунегакуре сюда пригласил! Благо, бокал был крепким и раздавить его не получилось. Как его лучший друг посмел позвать его врагов? В голове Сасори медленно, но верно начал просыпаться Халк, а вместе с ним желание крушить и ломать. В этот самый момент из ниоткуда материализовался Дейдара.
- Ты что стоишь на одном месте? - излишне бодро заговорил блондин, с опаской глядя на бомбу, готовую рвануть в любой момент. - Хоть из приличия пройдись и взгляни на мои работы.
- Я тебя умоляю, что я там не видел? – как коршун следя за каждым движением конкурента, рассеянно ответил Сасори. - Как ты посмел пригласить этого, - нисколько не стесняясь своих дурных манер, Акасуна указал пальцем на Гаару, последний это, кстати, заметил, но интеллигентно проигнорировал.
- Ну, - замялся Дейдара, глядя то на Сасори, то на гендиректора Сунегакуре. Увы, обязанности фотографа таковы, что приходится работать с дизайнерами, а они обычно друг к другу любви не питают (есть, конечно, исключения, но не в данном конкретном случае: для Сасори все представители Сунегакуре – кровные вороги), поэтому приходилось выбирать. А выбирать не хотелось, ибо деньги.
- А, - догадался Акасуна, буравя взглядом несчастного Тсукури, мысли про деньги выдали его с потрохами, - ты опять на них работаешь, Иуда?
- Обижаешь, - блондин фыркнул. - Друг, они платят больше, чем тридцать серебряников,- глубоко вздохнув и уже примеряюще сказал. - Сасори, пожалуйста, не начинай, ладно?
- Хорошо, - все-таки алкоголь сделал Сасори добрее, - слава богу, ты не пригласил этого…- хохотнул дизайнер и покрутил пальцем у виска. Очень виноватое лицо Тсукури стерло добродушие в карамельных глазах.
- Эм… - замялся блондин, глядя на ботинки, Акасуна нехорошо прищурился, вся кукольность ушла из его облика, он стал опасен как голодный хищник.
- Нет, - отрицая очевидное, протянул дизайнер, испытывающе глядя на фотографа, упорно смотревшего сторону. - Даже ты не мог...- Сасори по-прежнему отказывался верить в это. – Ты же не пригласил…- Дейдара набрал в грудь побольше воздуха и кивнул. - Это шутка? - холодно осведомился Сасори, стягивая с себя галстук и наматывая его на кулак на манер удавки. Дейдара покачал головой и взглядом указал в сторону одного из выходов из лабиринта. Медленно повернув голову, Сасори узрел тупиковую ветвь эволюции человечества. Самый эпатажный дизайнер в мире рассматривал одну из работ Дейдары. Одет старший брат Гаары был, скажем прямо, хуже Харуно, что в принципе невозможно, но для мистера Эпатаж нет ничего невозможного! Серебряные семейные трусы – это полбеды, беда – это то, что трусы – единственное, что было на нем надето, ну, кроме фирменной няко-шапки. 
- К.А.Н.К.У.Р.О. – Сасори не произнес ни звука, но его губы четко передали каждую букву этого проклятого имени. – Тсукури, я тебя ненавижу, - констатировал дизайнер, - а его я убью, - залпом осушив неизвестно какой по счету бокал, Сасори двинулся в сторону врага.
- Стоп. – Дейдара героически заслонил ему дорогу и, глядя прямо в глаза, как психиатр с многолетним опытом, произнес. - Успокойся.
- Сейчас я убью его и успокоюсь, - пообещал Акасуна, щелкнув галстуком не хуже ремня и предприняв попытку обойти Дейдару справа, не тут-то было, блондин был быстр, ловок и знал Сасори как свои пять пальцев.
- Тут полно свидетелей, - нашелся блондин, все еще заграждая путь к Канкуро. – Посмотри сколько людей, – обведя руками зал, напомнил Тсукури, сейчас он взывал к здравому смыслу Сасори, который у дизайнера все-таки был.
- Взгляни на него, – брезгливо осматривая гения эпатажа произнес Сасори. Дейдара обернулся: в данный момент времени Канкуро рисовал паштетом на сумке какой-то певицы витиеватый узор, а эта самая певичка пищала от восторга, - Меня оправдают, - в этом дизайнер был уверен на все сто.
- Сасори, я серьезно, мне нужен этот контракт, это же деньги, – Акасуна продолжал быть невменяемым, - понимаешь – деньги, – пытался донести до друга свою мысль фотограф, - большие деньги! А большие деньги – это что? – кажется, получилось: Сасори вымученно уставился на Тсукури, вздохнул и бросил галстук на пол. 
- Это наш кредит за дом, - медленно сказал Акасуна. Раунд выиграл фотограф. Но радость на лице Дейдары была не долгой…
- А вот ты где, глупый ученик! - раздался голос с другой стороны зала, как гром среди ясного неба. Блондин обернулся к источнику шума и ойкнул, хромая, к ним неотвратимо приближался «лучший фотограф века» Оноки.
- Мне пора, кажется, старый пердун в ярости… Сасори, я прошу, без фокусов, - глядя на друга, взмолился Дейдара, скрываясь в лабиринте от старика. - На кой черт я позвал этого психа? - сам себя спросил, стараясь, чтоб его бегство не выглядело бегством, а затем, горько вздохнув, сам себе ответил, - Ну да, чтобы самоутвердиться, что ж это будет последним поступком в моей жизни. 
Когда Сасори остался один на один (полный зал людей не в счет) со своим врагом, не имея возможности его устранить, тогда он и задумался о попе зебры. Это чучело нагло посмотрело в его сторону.
- Чтоб ты сдох! - искренне улыбаясь, предложил Сасори, слегка приподнял бокал, наблюдая за Канкуро, мистер Эпатаж повторил жест приветствия в точности. Вспомнив, как этот гад разбил витрину его бутика, Сасори осушил еще один бокал, а потом еще и еще, неотрывно глядя на серебрянотрусого и ненавидя его всеми фибрами своей гениальной души…