И вдруг ни с того ни с чего , я почувствовал угрозу своей жизни

Дружба - это ......

Здание журнала «Коноха» отличалось от окружающих его небоскребов необычной формой. Многим эта форма напоминала парус, хотя, по идее создателя, это был лист: Хаширама Сенджу был великим художником, но не самым лучшим инженером.… И все-таки это строение навсегда увековечило его имя. Менялись эпохи, компания «Коноха» из галереи превратилась в рекламное агентство, и вот сейчас, почти сто лет спустя, когда у руля вновь стояла Сенджу, «Коноха» стала журналом.
Когда Узумаки Наруто впервые увидел этот небоскреб, он решил, что будет здесь работать, настолько было велико его восхищение. Что ж, его мечта сбылась. Но даже теперь, спустя столько лет, сердце Демона сладко ёкало, когда в поле его зрения попадала его сбывшаяся мечта.
- Коноха, я вернулся! - завопил на весь ресепшен Узумаки, охранники окинули Лиса мрачным взглядом не разделив восторга. - А что у вас такие кислые лица, ребята?
- Цунаде лютует третий день, – сквозь зубы пояснил хмурый охранник, глядя на причину зверствования босса.
- С чего бы? - удивленно спросил блондин, разводя руками и невинно хлопая глазками.- Кто посмел насолить бабульке? - У охраны заиграли желваки, взгляд их стал еще «дружелюбней», чем в начале разговора. «С чего бы?» знала вся редакция, потому что имя этого «чего бы» вырывались из уст начальницы вместе с клубами дыма и огня с завидной регулярностью.
– Ладно, ребятки, сделаю вам одолжение,- сказал Лис, похлопав одного из амбалов по щеке, у бритоголового начал дергаться глаз. - После того как я с ней поговорю, она снова станет доброй, славной Цунаде. Это ведь она по мне так скучает, так скучает….- по секрету сообщил блондин, самодовольно улыбаясь. – Наверное, после нее я стану главным редактором, так что… - нахальный взгляд Узумаки мог довести кирпичную стену, что говорить о живых людях... – Нет, ребята, вы и правда какие-то тухлые сегодня, - Наруто зашагал прочь, ибо главное правило его жизни - уходить вовремя.
По пути к лифту фотограф постоянно чувствовал похоронные взгляды, ощущение прогулки по эшафоту приятно щекотало нервы папарацци. У дверей его встретила Шизуне. Брюнетка была занята изучением каких-то бумаг, но стоило ей заметить Узумаки, как её черные глаза запылали огнем. Ооо, она была безмерно «рада», вскочила со своего места и кинулась на Наруто с ножом для бумаг. Узумаки проворно увернулся от «обнимашек», ловко юркнул в дверь кабинета редактора, последовать за ним секретарь не посмела. Её теплый прием был ожидаем, несколько последних дней она только и делала, что звонила Наруто днем и ночью, ночью и днем и хоть бы раз эта сволочь взяла трубку!
Оказавшись в кабинете, Наруто начал зловеще улыбаться, ах, как он любил эти короткие мгновенья до начала бури! Цунаде сидела в шикарном кресле лицом к окну, так что Узумаки имел возможность рассмотреть коралловую спинку трона, скрывающую от него великую и прекрасную Цунаде. Вид из окна был и правда дивный, вечерний город отливал тысячами огней. Это кресло и весь кабинет в целом был новой мечтой Демона Лиса «Конохи»…
- Привет, бабулька, давно…- Наруто прервал, стакан с виски разлетевшийся от удара об стену в опасной близости от его головы, блондин сглотнул. Парень даже не заметил, как встретился с ней глазами, отливающими золотым пламенем. Пожалуй, последний раз блондинка одаривала его таким взглядом после великого разоблачения то ли Орочимару, то ли Джирайи, хотя… Узумаки сглотнул, душа в пятки, конечно, не ушла, но определенно находилась в области коленок.
- Ты когда-нибудь, думаешь о последствиях?.. - У Лиса заложило уши от этого крика. «Да уж, это надолго,» - подумал Наруто, глядя на разъяренную женщину. Вечер клонился к ночи, рабочий день давно закончился, здание Конохи почти опустело, а Цунаде все орала и орала, орала и орала… Казалась, это занятие её ничуть не напрягало. Парень обречено вздыхал и вымучено слушал, иногда зевая. Последний час блондин, прислонившись к стенке и дремал, даже ругань Цунаде казалась ему колыбельной. Когда её высочество изволили наораться и обессилено рухнули в кресло, Наруто покинул царство Морфея.
- Это было очень, очень поучительно, - сказал Узумаки, осознав, что теперь его реплика. Цунаде иронично хмыкнула, развалившись в кресле, женщина чувствовала себя опустошенной и, как ни странно, веселой.
- Ты меня хоть слушал? - накрыв лицо рукой, спросила блондинка почти шепотом.
- Конечно! - слегка оскорбился блондин, - Орочимару занесен в "Красную книгу"… -сосредоточено роясь в памяти, повторял он, припоминая, что ему вещали 4,5 часа подряд, – трогать его нельзя, у него злые адвокаты… - Наруто начал загибать пальцы на левой руке, - ты больше не станешь спасать мою шкуру, потому что я неблагодарный… И да, самое важное! Зарплату я увижу только через полгода, - сияя как медный чайник, закончил блондин.
- Это все, что ты понял? - вновь начала закипать Сенджу, Наруто решил, что еще одной разъяснительной беседы он не выдержит, ибо уснет, и решил покаяться.
- Больше никогда,- сложив руки для молитвы и опустив глаза к полу, фотограф начал изображать из себя ангела, - никогда не буду нападать на твоих друзей, кусать актеров и …- Наруто запнулся и нахально подняв глаза на начальницу. - Что ты еще говорила? - свежий выпуск журнала, лежащий на столе, редактор скрутила в трубку и поднялась с места с явным намереньем ознакомить с ним голову Узумаки. Наруто попятился к двери и, дернув ручку, понял, что «добрая» сестричка Шизуне закрыла её снаружи. Наруто издал нервный смешок и побежал от начальницы прочь. Следующая сцена очень тривиальна по сюжету, но все же комична: лепеча несвязные оправдания, фотограф, аки цирковая лошадка, бегал по кругу, уворачиваясь от совсем неслабых ударов блондинки. Дверь в кабинет неожиданно открылась. 
- А чего ты тут закрылась? - великий Джирайа застыл в проходе, удивлено воззрившись на ученика и подругу – Ай-я-яй, Цунаде, - осуждающе качая головой и игриво глядя на Сенджу, сказал писатель, - на молоденьких потянуло…- это саннин сказал зря, ой как зря он это сказал, блондинка потерла интерес к нерадивому подчиненному, ибо к Джирайе у неё были куда большие претензии, да и виделись они крайне редко. Следующие пятнадцать минут для Наруто прошли очень плодотворно. Встреча Джирайи и Цунаде протекала в теплой дружеской обстановке, поэтому у Наруто появился огромный запас компрометирующего материала. Лис хотел было покинуть помещение, но это не укрылось от великих санинов. Джирайа рванулся за ним мгновенно, Цунаде промедлила секунды на три, но …
- Открой дверь, ты, жаба рогатая! - вопила Цунаде, барабаня в дверь. Бледная Шизуне застыла у кулера с водой, очумело глядя на красного от бега Джирайу, озирающегося по сторонам.
- Не парься, красавица, я его поймаю, - заверил он дверь, и направился по следу Лиса. О дверь ударилось что-то тяжелое, судя по звуку, кресло, застывшая Шизуне уронила стакан, Джирайа обратил наконец внимание на девушку, вымучено улыбнулся и сказал: – Выпусти ее через минут десять.
Наруто бежал по коридору. Узумаки прекрасно понимал: с одним саннином можно справиться, а вот с двумя… Вовремя свалил, как говорится... Но тут стальные пальцы безжалостно зажали ухо Лиса, Наруто заверещал, но хватку учителя это ничуть не ослабило.
- Больно, больно пусти, извращенный отшельник, - не унимался Наруто пока его тащили вниз по лестнице. Видно, Джирайа, отобравший фотоаппарат, не собирался миловать любимое ухо Узумаки.
- Сколько я тебя просил не звать меня так!
- Но тебя все так зовут! - возмутился было Наруто, и тут же пожалел, что снова выпустил своего главного врага (иначе: свой любимый язык) из-за своих зубов. Бедное ухо!
- Благодаря тебе! – он хорошенько тряхнул ученика, а затем добродушно улыбнулся и обнял гадкого мальчишку. Они спускались к выходу. – Давно не виделись, Наруто, пошли скорей, а то Цунаде нас порвет на маленькие кусочки. Лис тоже улыбнулся от уха (травмированного) до уха (здорового). Учитель и ученик прошагали мимо удивленной охраны.