Good morning fuck

зэкс

Если прошлым утром Чимин проснулся от квинтэссенции противоречивых мыслей, то это, просто незабываемое, блять, утро, началось с привычного пиздеца. Чимин абсолютно точно чувствует, что его пинают пяткой в зад, и он падает на коврик лицом. Не очнувшись толком ото сна, словно сквозь воду Пак слышит пугающий голос брата на самых низких частотах, какие он только может воспроизвести, и главная проблема не в ушибе или испуге, а в том, что… — Сукин ты брат, время уже половина девятого! Раз не умеешь бухать, то и не надо так… — Сколько?! СКОЛЬКО?! — Чимин вскакивает с пола и чуть ли не целует экран телефона, утыкаясь в него носом, и своими глазами видит: 8:24. А у него в 9:00 Чон Чонгук. — Шевели ластами! — Юнги по-братски ласково пинает Пака по заднице, когда тот пытается отыскать в шкафу свой любимый свитер, но времени на это нет совсем! Чимин паникует и в итоге берет совсем не то, что хотел, но зато гладить не надо (немнущиеся вещи — божественный дар). В итоге, на парне оказывается невзрачная черная толстовка с белой надписью на спине, гласящей «too bad», и светло-синие джинсы с рванинкой на бедрах. Сойдет! Чимин уже в который раз за свою жизнь вылетает пулей из комнаты и все норовит сбить собой тумбочку, но Юнги всегда вовремя помогает выровнять направление. Уже в прихожей Чимин натягивает чужие тимберленды (братец их все равно на работу не наденет), а еще вспоминает о презиках, которые поселились у него в портфеле, создали семьи, возвели город и валить не хотят. Ну и похер. Пусть все думают, что Чимин — жеребец. На улице наконец-то похолодало, и снег срывается, но когда ты стоишь в минус десять на остановке в неподходящей одежде и обуви, становится как-то не до наступившей в конце февраля зимы. Конечно, Юнги не предупредил, да и нахуя, если у Чимина своя голова на плечах, — может быть ему нравится мерзнуть, раз он сейчас напялил все осеннее, забыв шарф, шапку, перчатки, мозг. Пусть потом с насморком даже не подходит — сам виноват.

###

Когда Чимин, весь продрогший, с красными щеками и носом, залетает в здание университета, на часах ровно девять, а до двести первой аудитории еще хуярить и хуярить. Поэтому приходится Паку поскрести по сусекам, чтобы найти в себе остатки сил, которые он в большинстве своем оставил на заледеневших дорогах, и рвануть в первый корпус, расталкивая мелюзгу-первокурсников. На пути Чимину попадаются знакомые с других кафедр и факультетов, но на них он вообще не обращает внимания, игнорируя приветствия или практически незаметно кивая в ответ. В двести первой даже больше чем аншлаг — тут вам целая секта жаждущих Чонгука, говорящих только о нем, обсуждающих его самые изгибистые изгибы и выпуклые выпуклости. Чимину на это как всегда похуй, потому что когда парень весь потный залетает в аудиторию, он не видит свободных мест ВООБЩЕ (да даже стоячих-то мало). Пацанов в кабинете один, еще один, вон там третий и… трое, да, только трое. А девок… Чимин чуть ли не плавится на месте, когда все двести с лишним девушек разом поворачиваются к нему, но отчего-то начинают хихикать и отворачиваются. Конечно, это вам не идеальный Чон Чонгук с его огромным елдаком, о котором рьяно рассказывает девушка с третьего ряда. Якобы у него «там» нехило выпирает. Пфф, Чимин вообще видел его в боксерах и… есть там что-то, да, но не так чтобы прям огромный. А пока со всех сторон слышатся разнообразные истории про преподавателя, Пак все еще ищет себе местечко, хотя бы блин в уголочке, можно даже в конце аудитории, откуда доску видно только с биноклем. Главное, дайте сесть!
— Пак… -Вдруг раздается за спиной Чимина, но тут же заглушается гулом девчонок, и хором произнесенное «Доброе утро, Чон-сонсенним», от которого хочется два пальца в рот сунуть. Блондин все же поворачивается на предположительный источник звука и видит своего «любимого» мучителя… — Пак Чимин, вам места не хватило?