Good morning fuck

тио(кайши)

###

— Что, па­рень бро­сил? — Ен­джэ от­пи­ва­ет ров­но по­лови­ну бу­тыл­ки с ви­ном и от­да­ет ее Тэ­хену.

— Да, дав­но уже, — Ким при­сасы­ва­ет­ся к гор­лышку и зак­ры­ва­ет гла­за, счи­тая ко­личес­тво глот­ков.  

— Пфф, а ме­ня пол­то­ра ча­са на­зад.

Тэ­хен да­же пить пе­рес­та­ет и встре­ча­ет­ся взгля­дом с пе­чаль­ным нап­ро­тив. Ен­джэ не выг­ля­дит сов­сем уж по­терян­ным, но оби­да на дне его пле­щет­ся, раз­би­ва­ясь пе­ной о реб­ра.

— Ах, Чон­гук… Как ду­ма­ешь, у них, — Тэ­хен ки­ва­ет го­ловой ку­да-то в сто­рону, — все по­лучит­ся?

Ен­джэ в от­вет лишь улы­ба­ет­ся и про­сит у бар­ме­на бу­тыл­ку ро­ма, что­бы пос­ле утя­нуть ры­жево­лосо­го в ти­хое мес­то и на­конец-то по­гово­рить по ду­шам как сле­ду­ет.

— Ду­маю, они пе­ре­уби­ва­ют друг дру­га «для га­лоч­ки», а по­том пот­ра­ха­ют­ся и бу­дут жить счас­тли­во.

###

В пос­ледний раз, ког­да Чон­гук вез Чи­мина к се­бе до­мой, на ули­це сте­ной шел ли­вень. Те­перь ху­ярит в ли­цо лю­тая ме­тель. В об­щем, да­же по­года на­мека­ет, что ни­чего хо­роше­го у Гу­ка до­ма не слу­чит­ся. Од­но ра­ду­ет, Чон — па­рень на­учен­ный опы­том, и по­это­му, ког­да на­ходит на пар­ковке ма­шину Хо­сока (не­доро­гой, но вмес­ти­тель­ный Хен­дай Гре­та), ак­ку­рат­но са­жа­ет Па­ка на зад­ние си­дения и… Бля. У не­го ж там нет рем­ней. Су­ка. И те­перь Чон, вдвое боль­ше на­учен­ный опы­том, пе­реса­жива­ет Чи­мина на пе­ред­нее, зак­репляя блон­ди­на так, что да­же ес­ли при­дет­ся силь­но тор­мо­зить, то Пак не ше­лох­нется да­же. Паль­цы у ша­тена еле-еле дви­га­ют­ся, да­же тол­ком ключ не мо­гут об­хва­тить, по­это­му при­ходит­ся их пря­мо-та­ки при­ложить к печ­ке, пе­ри­оди­чес­ки по­тирая друг о друж­ку. И тог­да, ког­да Чон­гук бо­лее-ме­нее отог­ре­ва­ет­ся и за­водит уже дви­гатель, зад­няя дверь рас­па­хива­ет­ся, за­пус­кая шиб­ко оша­рашен­но­го Хо­сока.

— Ть­фу ты, блять! — Чон­гук от ис­пу­га не­ча­ян­но тро­га­ет­ся с мес­та и тут же глох­нет, раз­во­рачи­ва­ясь к дру­гу. — Что слу­чилось-то?!

Но Хо­сок про­дол­жа­ет дру­га иг­но­рить, от­ки­дыва­ясь на крес­ла и зак­ры­вая гла­за. Од­на овеч­ка, две овеч­ки, три овеч­ки…