Демон

По милому челу блуждая

Том зашёл в дом и разделся, со скукой рассматривая знакомый интерьер. Он уже знал, к чему готовиться, и не сильно боялся того, что его сейчас могут придушить, пусть и невольно. Так и произошло — Мэри затискала его настолько сильно, что у парня весь оставшийся день болели рёбра и щеки, по которым она его трепала. Как и ожидалось, женщина была недовольна его, по его мнению, ненормальной худобе, и заставила съесть огромный кусок курицы под её чутким присмотром. В итоге он расположился на диване, чувствуя себя большим жирным тюленем, и слушал её щебетание по поводу того, каким хорошим был мальчиком Том — перед этом он показал женщине свои результаты ЖАБА. — Том, а как у тебя идут дела в личной жизни? — деланно беззаботно спросила она, но от Тома не ускользнул её цепкий и внимательный взгляд. Парень усмехнулся. — Пока никак. Но скоро всё изменится, — решительно сказал он. Женщина встрепенулась. — Правда? Твоя девушка — Гермиона, да? Гермиона же? Том не сумел сдержаться и хмыкнул. — Да. Но она так не считает. Невольно он почувствовал недовольство и досаду. То, что эта упрямая грязноковка никак не хотела признать его полную и безоговорочную власть, не давало ему покоя даже здесь — на огромном расстоянии от Хогвартса. — Почему? — удивилась она, но потом догадалась. — Она не хочет этого, да? — сочувственно спросила Мэри. Том взлохматил волосы и ответил устало: — Не хочет. Скорее, она ненавидит меня, — почему-то он так и не смог смириться с этим полностью. Женщина немного подумала, а после попросила мягко: — Я знаю, что ты не привык к подобному, но… Поделись со мной своей проблемой, Томми. Я постараюсь помочь тебе, чем смогу. Том засомневался. Неужели она действительно сможет помочь ему? — Но только если ты расскажешь мне всё, ничего не утаивая. Вообще ничего, Том, — с укором сказала она. Парень сглотнул. Стоит ли? Ведь эти подробности могут показаться для Мэри просто чудовищными. Хотя, почему «может»? Покажутся. И она будет права. — Я не уверен, — честно сказал он. Женщина нежно погладила внука по плечу. — Не беспокойся. Я просто постараюсь помочь тебе. И Том и поверил и рассказал всё, действительно не беспокоясь. Он надеялся на то, что Мэри сможет что-то посоветовать, ведь она тоже относится к прекрасной половине. После рассказа женщина сидела, как громом поражённая. Она не была уверена в том, что всё услышала, потому что это было… Просто невозможно глупо. — Том, ты, — она не могла вымолвить и слова больше. Но другой Том Риддл вполне мог. — Идиот. Не разбирающийся в женщинах идиот, — отчеканил красивый мужчина, отталкиваясь от косяка и входя в комнату. Том и Мэри посмотрели на него удивлённо — они не заметили того, что Том-старший стоял здесь всё это время. — Ты слышал всё? — настороженно спросил его сын. Ему не хотелось, чтобы этот человек сейчас издевался над ним, говоря, что он ещё ничего не знает и не умеет. Конечно, Мэри всегда готова защитить своего любимого внука, но всё равно. Мужчина криво усмехнулся. — Не всё, но вполне достаточно для того, чтобы понять — если я сейчас не промою тебе мозги, то ты до конца жизни будешь куковать в обществе своих змей, или с кем ты там разговариваешь. Том почувствовал, как заливается краской от гнева. — Думаю, это не твоё дело. Мэри ахнула и сказала слабо: — Томми, пожалуйста! Бывший слизеринец стиснул зубы и понял — она из него верёвки вьёт, и это нужно как-то остановить. Несмотря на это, Том процедил: — Хорошо, — а потом подумал и добавил, — Том. Мужчина поморщился. — Я тоже недоволен тем, что ты мой сын, но, тем не менее, это так, так что, будь добр, отбрось эту фамильярность. Я тебе не «Том». Парень удивлённо посмотрел на него так, словно видел в первый раз. В жестах Тома-старшего была явная раздражённость, но он не выглядел разозлённым или очень недовольным, а его слова привели несчастного Тома в состояние шока. — То есть, я могу называть тебя… отцом? — уточнил он с непроницаемым лицом. Мужчина неохотно кивнул. — Называй. Спустя несколько секунд Том пришёл в себя и вновь сделался высокомерным. — А с чего ты взял, что я этого хочу? — холодно спросил он. Том старший поджал губы. Он не знал, что ответить, и в конце концов лишь сказал: — Потому что все этого хотят — звать кого-то отцом. Парень не сдержался и усмехнулся. — Я хотел этого лет десять назад, но не сейчас. Не тогда, когда я понял, что мой так называемый «отец» бросил мою мать умирать и… Мужчина хлопнул рукой по столу и вскрикнул: — Перестань! Она сама виновата! Он внезапно успокоился и произнёс глухо: — Тебе действительно не восемь лет и ты прекрасно всё понимаешь, только отказываешься признавать. Признавать то, что ты рад тому, что хотя бы один из твоих родителей жив и находится рядом с тобой, — последние слова он произнёс совсем тихо — Тому пришлось прислушаться, что расслышать их. Парень побледнел и сглотнул. — Это не так, — возразил он, но на спор сил не было. Он никогда не признает это. Возможно, признал бы, если его отец нашёл бы его сам раньше, но этого не произошло — фактически, тому, что он сейчас проводил время с бабушкой, он был обязан Грейнджер. Бабушка. Парень перевёл взгляд на Мэри и его сердце сжалось — она смотрела на них так, словно они ударили её в самое сердце. Том пересел поближе к женщине и сказал тихо: — Думаю, мы сможем поговорить чуть позже. Женщина попробовала возразить, но парень не дал ей это сделать. — Ты не должна это слышать. Пожалуйста, иди. Мэри нерешительно кивнула и вышла, оставляя их вдвоём. Тем не менее, это уже было не нужно — Том будто сдулся. Хотя Том-старший не был намерен отступать. — Стоит закрыть эту тему. Том молча кивнул. — Но я всё равно должен научить тебя обращаться с женщинами, иначе, опять же, рано или поздно ты перебьёшь всех вокруг из-за ненависти к самому себе. Парень не смог сдержать изумление и приподнял одну бровь. — О чём ты? Мужчина сел на одно из кресел и устроился поудобнее, зная, что разговор определённо не будет коротким. — Ты любишь её, — он не спрашивал, а утверждал. Том не стал возражать, а лишь поправил его: — Это не совсем точное описание. Скорее, она мне нужна. Отец посмотрел на него скептически. — Не обманывай самого себя. Любить не стыдно, стыдно не любить, — он явно кого-то процитировал. Увидев недоуменный взгляд сына, он сказал, что эта фраза принадлежит Мэри. Парень кивнул — да, Мэри вполне могла такое ляпнуть. — Тем не менее, я всё же уверен в том, что это действительно не является любовью. Скорее желанием обладать или чем-то в этом роде. Мужчина закатил глаза. — Боже, какой же ты ещё ребёнок. Том возмущенно поджал губы и отчеканил: — Мне восемнадцать лет, как я могу быть ребёнком? Том старший устало выдохнул и объяснил: — Ты не хочешь признавать очевидное, и если в случае со мной я могу это понять и принять, то в случае с этой девочкой — нет. На самом деле, мне её даже жаль, — честно сказал он. Отчего-то Том почувствовал, как в грудь что-то больно укололо. — Да, она кажется, говорила что-то наподобие «За какие грехи ты мне?». Мужчина покачал головой. — Не поэтому. Просто ты пока используешь самые примитивные и грубые методы оттого, что не знаешь о существовании альтернативы. Том тут же вскинулся: — И что ты мне предлагаешь? Вдруг стать добрым и хорошим! Дарить мягкие игрушки и конфеты? Она не поверит это — просто сдаст в дурдом, и дело с концом. Мужчина задумался. — Я предлагаю вовсе не это, — он ненадолго замолчал, а после продолжил нерешительно. — Просто ты должен показать ей, что… Ты способен не только на жестокость, понимаешь? Том вновь запустил пятерню в волосы. — А если я только на неё и способен? — задал он встречный вопрос. Том присмотрелся к сыну и внезапно покачал головой, хотя сам парень ожидал совершенно иной реакции на свои слова. — Нет. Если бы ты был способен только на негативные чувства и эмоции, то не стал бы так общаться с матерью. Тот озадаченно приподнял бровь. — В каком смысле? Риддл пожал плечами, не совсем понимая, как это нужно объяснить. — Тепло. Ты можешь что угодно говорить насчёт меня, но мама действительно стала тебе близким человеком. Даже могу предположить, что ближе и роднее неё у тебя никого нет. Я ведь прав? Бывший слизеринец неохотно кивнул — несмотря ни на что, это было слабостью, признавать которую он не хотел. Особенно перед этим человеком, который ни с того ни с сего захотел называть его, Тома, своим сыном.