RIPPER

15. Они останутся одни, тут все практически мертвы.

«Улеглись вдвоём на кровати Риппера. Если он узнает, прибьёт», — единственная мысль, крутившаяся в голове на протяжении целого часа. Но Ден оставался на месте, сложив ладони под щекой и глазея на лежащего рядом Августа. Он либо спал, либо притворялся, но веки не поднимал полчаса точно. Белоснежные ресницы слегка подрагивали, бледная рука улеглась так, что закрыла половину лица, волосы рассыпались по подушке. Что в предыдущий раз, что сегодня Август принимал для сна позу эмбриона, и теперь Ден видел в этом особенный смысл: малыш совершенно беззащитен перед суровым миром, хоть и пытается держаться грубо и безразлично.

Ден перевернулся на спину, уставился на потолок, глубоко вздохнул. Уснуть уже не получится, по крайней мере, в ближайшее время. В голове слишком много всего. Он не успевал хвататься за отдельные мысли, кроме страха перед Риппером, и терялся в сшибающем с ног потоке. Эмоции сдавливали тисками внутренние органы. Хотелось разорвать себе грудную клетку и выпустить на волю этот разрушительный ураган, только бы не чувствовать столько непонятного, непредсказуемого, безысходного.

Он всё ещё не мог осознать до конца, что между ними произошло. Когда Август стал бледнее обычного и расплакался ни с того ни с сего, Ден списал всё на проблемы в семье. Кто знает, о чём Август думал, пока Ден нагло спал перед компьютером? Может, за это время он узнал что-то о своих родителях или лишний раз задумался над взаимоотношениями с ними. Ден тщетно пытался вспомнить, каким был Август в момент, когда так называемый «друг» только-только проснулся, но ответ не нашёл. Жгучий стыд разрезал межрёберные мышцы, буравил щёки и душил за шею — неужели Августу было так плохо, а Ден спал себе преспокойно, хотя должен был помочь?

От мыслей об отчиме Августа становилось до дрожи жутко. Ден и представить не мог, какой глубокий отпечаток лежал на психике ребёнка, ставшего жертвой физического, морального и сексуального насилия. Потому, конечно, не стал ничего говорить, постарался вести себя таким образом, чтобы Август понял, что имеет право на нервный срыв. Но то, что Ден выдал в конце концов, оказалось откровенно лишним. Он подумал, что Август под «Я так рад, что ты у меня есть» имел в виду любовь к Дену как к другу, и ответил взаимностью, не проконтролировав сказанное. Когда Август от его слов шуганулся и посмотрел так, что всё внутри обрушилось, Ден понял: переборщил. Нужно было ответить «Я тоже». Что-то более конкретное, а не расплывчатое «Я люблю тебя». Потому что Август — би. Он мог воспринять эти слова совсем не с тем смыслом, который закладывал в них Ден.